Шрифт:
– Боже, нет!
– Да перестань. Это нормально. И что? В чью пользу сравнение?
Вот чего я ни за что не стану обсуждать. Дергаюсь, чтобы скинуть с себя мальчишку, но тому мои тычки – до одного места.
– Слезь с меня.
– Нет. Ну, вот чего ты обижаешься? Я же сказал, что не осуждаю. Сравнения в твоем случае неизбежны.
– Потому что ты его сын? – прищуриваюсь.
– Потому что до меня у тебя был всего один мужчина. Я – второй. То, что ты нас невольно сравниваешь – вполне объяснимо.
– Необъяснимо только, какого хрена ты, Кирюша, решил, будто у меня после твоего папаши никого не было! – рявкаю.
– Такого хрена, что я об этом позаботился. Ты – мое. Кем бы я был, если бы позволил каким-то мудакам свое трахать?
ГЛАВА 11
– Анна Сергеевна, сделайте что-нибудь! Вы можете, я знаю. Отговорите ее, Христом богом прошу.
Мольбы женщины доносятся до меня, словно она говорит, сидя в огромной стальной бочке, из тех, что дачники раньше приспосабливали под полив. Гулко. Мне трудно сконцентрироваться, трудно делать свою работу. Зато легче обычного понять образ мышления жертвы. Ведь я сама на себя его вдруг примерила.
– Вера Павловна, мы ведь это обсуждали, да? Наташа – взрослый человек. Мы не можем ее заставить.
– А было бы неплохо! Клянусь, иной раз хочется ее на цепь посадить, чтобы она к нему больше не бегала. Я читала, что в каком-то реабилитационном центре так наркоманов лечили. Брали и сажали на цепь. Так знаете что? Против директора уголовное дело завели. Якобы он не имел права. Может, и не имел, – женщина прикладывает к глазам платочек, – ну а как иначе, если пациент возвращается к пагубной привычке снова и снова?
– Насколько я знаю, так резко соскакивать с наркотиков опасно для жизни, – пожимаю плечами.
– А рядом с таким уродом, как Михась, жить разве не опасно?! Он же прибьет ее когда-нибудь, Анна Сергеевна. Он ее прибьет! В прошлый раз чудом ведь Наташу спасли. А она как будто не понимает.
Перевожу беспомощный взгляд в окно. Все она понимает. И я тоже понимаю. В конце концов, мы сами собирали статистику и в курсе, что число женщин, убитых в ходе ссоры с мужьями или сожителями, составляет целых семьдесят процентов от общего количества. Нехило, правда?
– Это ее выбор. Сожалею. На данном этапе мы ничем не можем помочь.
А себе? Вот что мне делать? Хватать Аришу в охапку и убегать? Куда? Где взять на это деньги? Чертов маньяк! Может, у него план свести и меня с ума тоже? Не может же Кирилл не понимать, как ненормально то, что он со мною делает.
«Ты – мое. Кем бы я был, если бы позволил каким-то мудакам свое трахать?» – буднично интересуется он, выбивая кислород из моих легких.
– Да кто ты… Кто ты такой, чтобы это решать?! – взвизгиваю я в отчаянии и все же как-то умудряюсь выбраться из его постели. На адреналине я как Халк, без усилий сбрасываю Кирилла с себя.
– Аня, те жердяи, с которыми ты встречалась, никогда бы не сделали тебя счастливой, – терпеливо объясняет Кирилл, поднимаясь за мной, как будто ничего не случилось. – Вернись. Я с тобой не закончил.
– Закончила я! Нет, ты правда как-то отваживал от меня ухажеров? – находясь на грани нервного срыва, интересуюсь я. Мне плохо физически. В голове что-то ненормально пульсирует. Аневризма, тромб… Я не доктор – не знаю. Просто чувствую, что вот-вот случится непоправимое.
– Из какого века это словечко? – белозубо скалится сопляк, окончательно выводя меня из себя. Я отворачиваюсь, с силой сжав кулаки. На то, чтобы не вцепиться в него сейчас, уходят остатки выдержки.
– Как? Ты следил за мной?
– Приглядывал.
– Все это время?! Господи… Господи! Не смей ко мне подходить! – визжу, как полоумная. Обычно уравновешенная и спокойная, рядом с ним я себя совершенно не узнаю.
– Окей, только прекрати нервничать. Ты себе этим вредишь.
А меня же от его увещеваний лишь сильней бомбит. Тоже мне, нашелся заботушка.
– И? Что ты делал? Бил их? Или сразу убивал, как отца?
– Что ты несешь, Ань?
– Я что несу?! Ты секунду назад сказал, что шесть лет играл моей жизнью!
– Где-то пять с половиной, – дотошно уточняет сопляк. – Первые полгода у меня не было такой возможности.
– Да какая мне, мать его, разница?!
– За тобой кому-то нужно было приглядывать. Извиняться за это я не буду. Вернись в постель.
– Черта с два! Не приближайся даже. Я… – оглядываюсь, как безумная, – я лучше в окно выпрыгну, чем с тобой лягу!
В глазах Кирилла мелькает неприкрытый страх, будто сопляк и впрямь боится, что я осуществлю свою угрозу. Почти тут же страх сменяется откровенным смятением, но и это чувство Кир так быстро берет под контроль, что я начинаю сомневаться в увиденном.