Он стоит у одной из сосен и беспалевно смотрит прямо на меня. Я отвечаю той же гребаной невозмутимостью, хотя сердцебиение резко достигает максимальных высот.

«Давай, поднимайся, ты, сука, чертов кусок дерьма», – призываю эту тварь мысленно.

Но он, как и все предыдущие дни, этот посыл не принимает.

Разворачиваясь, уносится прочь со двора.

Я докуриваю. Возвращаюсь в спальню. Ложусь в постель. Прикрываю веки. И, будто в темную холодную воду, погружаюсь в события проклятой свадебной ночи.

36

Все начинается с первого танца, который я отдаю не той невесте. Понимаю, как это будет выглядеть со стороны, и как воспримется моим основным врагом, но, Бог свидетель, отказать Соне я не могу.

– Подари мне первый танец…

Оглядываясь на наше прошлое, должен заметить, что во всех ключевых моментах инициативу всегда проявлял я. А когда это вдруг делала Богданова, тот самый несгибаемый стальной стержень, который, казалось бы, и делал меня мужчиной, терял твердость и, играя вибрацией, склонял мое тело в нужную ей сторону.

Некоторые слова в связке со взглядом от любимой девушки – магическая сила. В этом я уже убедился, когда согласился на сотрудничество с Полторацким.

Я не могу свернуть войну. Но я могу рискнуть и посвятить Соне одну из ее битв.

Мы танцуем, отдаваясь в тот миг лишь этому действу.

Танцуем так, будто через секунду эта гребаная планета бесследно исчезнет с гравитационного поля Солнечной системы. Будто она уже, на хрен, обречена на гибель. Будто эта свадьба настоящая, и она, как и должно было быть, наша с Соней.

Три минуты поплывшего и застопорившегося времени.

Любовь, которую мы излучаем, как вышедшая из-под контроля энергия. Противоестественная сила. Она пылает болью, гневом и мраком. Она накрывает и сжимает пространство. Она поражает присутствующих, как нервно-паралитическое отравляющее вещество.

Гости стоят и оторопело следят за нашим с Соней танцем. Пока Тоха не влезает и не разрывает это колдовское паралитическое поле. Мне приходится отпустить Солнышко.

Оставшуюся часть композиции танцую с матерью.

Ярость, непрерывно живущая внутри, набирает градус и моментально вскипает. В поисках выхода рвет вены и повышает общую температуру тела.

При первой же возможности оставляю родительницу и иду к столам, чтобы принять на душу любой мало-мальски крепкий алкоголь.

«Какого, мать вашу, хрена? Сука, какого хрена?» – бушует внутри, как ни пытаюсь примириться с Сониным присутствием на этой ебаной свадьбе.

Порция темного рома обжигает нутро, как будто там слизистой в принципе нет. Открытая рана, и на том все.

Отставляю стакан, тяну ноздрями кислород, как вдруг рядом со стойкой нарисовываются эти два ублюдка – мой отец и отец Влады. Парочка озверевших долбоебов.

– Александр, – гундосит последний. – На пару минут, – отзывая, кивает в сторону лестницы.

Повинуюсь не потому, что не смею ослушаться. В тот момент есть желание вставить им пару крылатых матерных. А заодно напомнить, кто во всей этой системе сейчас ведущее звено.

Планирую при этом оставаться жестким и бескомпромиссным, но сохранять равнодушное спокойствие. Только вот чертов Машталер, едва мы оказываемся на нижнем этаже, неосмотрительно выплескивает в пылающее внутри меня пламя мощнейшее горючее.

– Что это за, мать твою, выходки? Как это понимать?! Ты приводишь на свадьбу свою бывшую подстилку и у всех на глазах танцуешь с ней?!

Бросаюсь к нему с такой яростью, что будь между нами стена, пробил бы ее насквозь. Стискиваю ладонями шею. Большим пальцем правой руки жму на кадык, намереваясь проломить ему трахею.

Отец вцепляется, обхватывая вокруг торса. Пытается оттащить. Тщетно. Только концентрацию сбивает. Продолжаю давить Машталера, пока на палубе не появляются Бойка с Чарой. Они меня и скручивают. Ненадолго. Пока в сознание не возвращается ясность. Двинув плечами, освобождаюсь из захвата, но к долбаному тестю с отцом больше не подхожу.

– Договор касался брака, – давлю я с приглушенной яростью. – Хранить верность я никому не обещал. Говорю об этом не в первый, но, сука, в последний раз. Чтобы впредь ни один из вас не вздумал меня отчитывать. Контракты подписаны с обеих сторон. Если вы забыли условия, напоминаю: главный здесь я. Позиция старшего больше не сработает. Не стоит делать мне нервы. Держите свои гоноры и таланты в зонах вашей личной ответственности.