От этой мысли сердце дёргается и ускоряется, а по коже прокатывает волнение, потому что я снова зачем-то вспоминаю руки босса, блуждающие по моему телу и горячее дыхание на коже.

Боже, нужно срочно перестать об этом думать!

И в следующий момент мне это удаётся, потому что дверь Машиной палаты вдруг резко распахивается и я со всего размаху получаю деревяшкой прямо по голове.

— Ай, бля…………шкой от ремня тебе по жопе надо дать, Маша, чёрт тебя подери! — выпаливаю, хватаясь за ушибленный лоб, на котором теперь точно вылезет здоровая шишка.

Это видимо в добавок к моим утиным губам. Чтоб я уж совсем красавицей была.

— Лиза, ты? А я уж думала показалось. — Маша сдаёт креслом назад, пропуская меня в палату. — Я слышу цокает кто-то каблуками в коридоре, а возле моей двери всё стихло. Ты чего там стояла и не входила?

— Я… задумалась. Не важно, в общем. Как дела?

Прохожу внутрь и плюхаюсь в кресло рядом с Машиной койкой.

В который раз радуюсь, что я всё-таки нашла ресурсы, чтобы перевести сестру в эту клинику.

У неё очень комфортная палата. Уютная и обжитая. Стены увешаны многочисленными Машкиными рисунками. На открытых полках стоят игрушки, а на столе рядом с мольбертом лежит набор разноцветных карандашей.

Если не знать, что за дверью коридор, по которому снуют люди в белых халатах, то можно подумать, что мы дома. Хотя, конечно, я понимаю, что ощущения всё равно совсем другие…

— Да всё нормально вроде. Только мне зачем-то кучу анализов назначили. Медсестра всю руку иголкой истыкала, пока кровь брала. Говорит, у меня плохие вены. А ещё приходил доктор и сказал, что мне будут делать операцию. Зачем? Лиз, скажи им, что я не хочу.

— Не могу, Маш. Эта операция нужна, чтоб ты выздоровела.

— Я боюсь. Вдруг мне будет больно!

— Не будет. Ты уснёшь и ничего не будешь чувствовать.

— Точно? — смотрит на меня с сомнением. — Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что тебя уже оперировали, когда ты была совсем маленькой. Ты просто этого не помнишь.

— Так если меня уже оперировали, и я после этого не выздоровела, то с чего должна выздороветь теперь?

Поджимаю губы, потому что не знаю как ответить. Чёрт, вот всё-таки насколько дети любят задавать провокационные вопросы, на которые иногда бывает чертовски сложно найти правильный ответ.

А всё потому что они слишком открытые. Говорят то, что думают. Это одновременно их достоинство и недостаток.

— Я… ну… Маш, понимаешь…

— Лиз, а ты откуда такая нарядная приехала? — выпаливает, резко меняя тему разговора. Подкатывает ко мне на коляске и тянется руками к подолу платья. — Я только сейчас заметила! Это что, новое?

— Нет, я у Евы одолжила. Ездила… на одну встречу… по работе.

— А вот и не правда. У тебя было свидание.

— Чего?? Ты с чего это взяла вообще?

Тут же в панике прикрываю рот рукой, чтобы скрыть опухшие губы. Чёрт, неужели Маша по ним догадалась?!

Да ну, нет! Быть не может! Она же ещё ребёнок. Откуда ей вообще знать про то, как целуются взрослые?! Хотя, сейчас такие дети продвинутые стали…

Проклятье! Клянусь, я отрублю Маше интернет на телефоне!

— От тебя пахнет мужскими духами, — победоносно смотрит на меня сверху вниз. — Кстати, очень вкусные. Мне нравятся. Лиз, а кто он такой? А где вы с ним познакомились? Он красивый? А ты в него уже влюбилась? А он в тебя? А куда вы с ним ходили? А зовут его как?

— Маша, стоп! Прекрати тарахтеть, — прикладываю ладонь к Машкиному рту, затыкая её словесный понос. — Ну что ты себе напридумывала? Не была я ни на каком свидании. И духи на мне мои.

— Ты душишься мужскими духами?

— Это… унисекс.

— Чего??? Какой ещё секс?! Что это значит?! — в непонимании таращится на меня во все глаза.

— Нет, Маша! Не то слово! — выпаливаю. Тяжело выдыхаю, хватаясь за лоб. Боже, помоги… — В общем, это такой парфюм, которым могут пользоваться и мужчины и женщины.

— Ага, а привёз тебя сюда тогда кто? Я за мольбертом рисовала и в окно всё видела. Подъехала какая-то машина и из неё вышла ты. Это твой парень тебя привёз? А почему он сюда не зашёл? Лиз, ты что меня стесняешься, да? Поэтому не хочешь ему меня показывать?! — произносит обиженно.

Отворачивается от меня на кресле и отъезжает к окну.

Чёрт! Вот же мелочь глазастая!

— Маш, ну что ты глупости городишь? — подхожу и, присев на корточки, кладу руки сестре на плечи. — С чего я должна стесняться?! Ты у меня вообще самая лучшая! И это был не парень, это… таксист.