— Ты моя, — прорычал он, его лицо было искажено диким выражением. — Моя пара. Мой клан.

Сексуальный. Идеальный баланс монстра и мужчины, и да, она была его. Была с тех пор, как увидела его в особняке Вира.

Ее зверь выбрал, и она всегда была верной своей душе. Неважно, что готовило будущее, теперь их судьбы были связаны неразрешимым узлом. И у неё не было сожалений, потому что эта боль в груди была тем, что она думала никогда не почувствует. Это то, что никогда не случится с такой ущербной девушкой, как она.

Он построил их связь, одним прикосновением. Один вздох, одна улыбка, один смех, одно прозвище, один хороший опыт и один тяжелый опыт за раз. Он позволил ей увидеть самые неприятные моменты, и в глубине души она знала, что он не делал этого ни для кого другого.

Он был королем на своих условиях.

И с этого момента она будет его королевой со своими условиями.

Глава 12

— У меня для тебя сюрприз, — сказала Кендис, улыбаясь Торрену, когда он вёл их через лес Вира.

Торрен перевел взгляд на неё, но она не смогла прочитать выражение его лица.

— Ты беременна?

— Что? — спросила она слишком громко. — Нет!

Что-то промелькнуло — разочарование — прямо перед тем, как он выдавил из себя улыбку и сказал:

— Я просто пошутил. — Прозвучала чистая ложь.

Через несколько ошеломлённых мгновений она пробормотала:

— Торрен, ты этого хочешь?

Он пожал плечами и включил рок в своём Камаро.

— Без разницы.

Кендис поправила коробку на коленях и повернулась на сиденье, чтобы лучше его видеть. Он тщательно слепил на своём лице маску без эмоций. Она уменьшила громкость.

— Не уходи от ответа. Я не против рождения ребенка. Я просто не знала, что ты захочешь попробовать так скоро. Ты удивил меня.

Кадык Торрена медленно поднялся и опустился, словно комок в горле был огромным. Он положил одну руку на руль, а другую на её бедро — его любимый способ вождения.

— Это то, о чем я думаю. Я знаю, что мы только стали парой, а ты только переезжаешь ко мне. Мы выясняем как жить вместе с командой. Но иногда, когда Хавок чувствует себя неуправляемым, как будто он собирается нарушить твоё правило «три изменения в день», я думаю о том, как ты держишь на руках малыша. Ребенок, которого я вложил в тебя. И горилла успокаивается, потому что когда-нибудь тоже этого захочет.

Кендис была совершенно ошеломлена. И в восторге. Ей захотелось плакать от счастья. Прошло три недели с тех пор, как он взял её, и сегодня был уже один из самых счастливых дней в её жизни, потому что он попросил её расторгнуть договор об аренде на её маленькую, кишащей клопами квартирку и построить семью с ним в особняке. Она всё равно уже практически жила там с того первого боя с этими гориллами. С тех пор он устроился на работу в охрану у Джема, обеспечил безопасность её работы и жизни, не отгоняя клиентов, и она была в каждой его драке, за его спиной, поддерживала его, когда он делал то, что должен был делать, чтобы сохранить Хавока стабильным. Дни проводила с мужчиной, в которого она влюбилась, и с командой. День за днем она становилась всё ближе к этим сумасшедшим, которых она каким-то образом понимала. Её жизнь двигалась в правильном направлении, благодаря Торрену. А теперь он только что сказал ей, что хочет поместить в неё ребенка. Она задавала свои вопросы и проводила исследования. Торрен был большим, доминирующим гориллой-оборотнем, и то, что он сказал, что готов пополнить их маленький клан, имело большое значение. Он действительно пытался остаться сильным ради неё.

Она положила свою руку на его и призналась, что некоторое время уже чувствовала.

— Я знаю, что мы ещё не говорили об этом вслух, но я люблю тебя, ты же понимаешь?

Торрен нажал на тормоза и медленно затормозил, опасаясь обледенелой дороги. Его улыбка была ошеломляющей, когда он посмотрел на неё.

— Ты сказала мне на днях.

Кендис ахнула.

— Когда?

— Во сне.

— Не смейся.

— Я серьезно. Ты разговариваешь во сне, и это чертовски мило. Знаешь, откуда я знаю, что ты меня любишь?

— Откуда?

— Потому что даже во сне, когда тебе не нужно прикасаться ко мне, ты это делаешь. И ты говоришь мне милые вещи. А еще мурлычешь.

Щеки Кендис вспыхнули от стыда.

— Я не мурлычу.

— Ещё как да. Я чертовски люблю это. Иногда я просыпаюсь, чтобы задать тебе вопросы или посмотреть, как ты спишь. Послушать, как ты мурлычешь, когда я касаюсь твоего бедра или убираю волосы с твоего лица. Я сказал тебе, что тоже люблю тебя. Ты слегка улыбнулась и прошептала: «Я знаю». — Он цыкнул зубами. — Дикая кошка, ты думаешь, что знаешь всё, даже когда ты без сознания.

— Ну, это да, знаю, — сказала она, смеясь и уворачиваясь от его щекочущих пальцев. Она откинулась на спинку сиденья и пробормотала: — Дерьмо. Сказать это в первый раз — очень важная вещь, а я проспала. — Она хмуро посмотрела в лобовое стекло. — Ты отвлёк меня. У меня был сюрприз, а ты его испортил.

Низкий смешок вырвался из груди Торрена.

— Хорошо, я буду паинькой. Давай.

Кендис вытащила из заднего кармана три двадцатки и протянула ему.

Торрен нахмурился, глядя на деньги, и покачал головой.