Шейх резко поднялся с кресла, спугнув меня, и заставив отчаянно действовать.

– Тебя не учили, что опасно дразнить опасного и серьезного противника, в десятки раз превышающего тебя по физической силе? Можно только в том случае, если намереваешься часто и с удовольствием проигрывать ему?

В ничтожной попытке выбраться, я дернула ручку двери и открыла ее, но в ту же секунду две огромные руки ударили по ней по обе стороны от моих плеч и с грохотом закрыли обратно. После грозного затишья и медленного осознания насколько я близка к Артуру, а также после смеха очередной пьяной компании с нижних этажей, я медленно развернулась вокруг своей оси. Спиной оперлась о дверь и, медленно выдохнув, уверенно посмотрела в лицо Артура, ожидая расправы, но не этого...

– Рафаэль - не является твоим законным мужем. Брак не был консумирован, следовательно, считается не действительным, но если ты считаешь по-другому, то я убью Вацлава, несмотря на его необходимость в некоторых политических вопросах. Запомни, только я могу к тебе прикасаться, а ты имеешь право прикасаться только ко мне. Вот так, - подтверждая свои слова, он насильно схватил мою ладонь и насильно притянул к своей груди. Заставил притронуться к обнаженной коже в вырезе рубахи и ощутить жар, на что я немного замялась и даже не нашла нужных слов для дерзкого ответа.

Запоздало я попыталась вырвать горящую ладонь, но ту лишь сильнее сжали мощные пальцы. Так что рука занемела.

– Как только мы вернемся во дворец перед лицом моих людей ты поклянешься своей жизнью и всем, что тебе дорого, в любви и преданности мне - своему господину!

Только сказав необходимое, он отпустил руку и отбросил ее, словно она грязная или мерзкая.

Стать его женой!? Женой!? Это настолько потрясло, что я обомлела и не издала ни звука. В голове не желала откладываться эта весть.

После предложения я долго стояла заторможенно, глядя поверх плеча Артура и не веря услышанному. Вместе с пониманием внутри рождался смех. Чем мысль сильнее откладывалась и я начинала верить в то, что слова про свадьбу не вымысел, тем сильнее разрывал смех. В какой-то ужасный момент он окончательно обуял. Чтобы заглушить его, пришлось прикрыть рот обеими ладонями, но не удалось сдержать - глухое хихиканье прорвалось сквозь пальцы.

Хохот душил и от него возле уголков глаз проявились капли жестоких слез. Я понимала, что это странная реакция на предложение и опасалась посмотреть в глаза Артура. Ведь он редко мог увидеть мой смех и какого сейчас услышать смех на приказ стать его женой?

Тщетно я пыталась замолчать, закрыть рот, но все это было так смешно, что закапали слезы, смех напоминал больше истерический, в результате которого скоро посетители таверны сбегутся узнать о происходящих «веселых» событиях. И я понимала, что Артур просто задушит! Сейчас скоро убьет. И не совсем понимала, отчего же медлит? Я бы сама себя убила.

Я мечтала, чтобы смех неожиданно оборвался, поэтому постаралась остановить его разговором. Словами. Хоть чем-то. Ведь это ненормально?

– Нет...нет.
– Смех сменился поднимающейся волной паники.
– Никогда. Никогда. Никогда между нами ничего не будет. Я не выйду за тебя замуж и никогда не полюблю. Ни за что. Мы никогда не станем возлюбленными. Никогда. Нет. Нет.

Паника вновь сменилась неожиданным весельем. В следующий момент мою грудину разорвало истеричным хохотом. Смех порвал когтями мое истерзанное нутро и от этого больно. До крови больно. Слезы начали душить и терзать. Залепили глаза белым полотном, за которым ничего не видно и глаз Артура не видно. Все как в тумане, в котором я заблудилась.

Я заголосила, как буйная:

– Представь, как мои мертвые соплеменники, погребенные в красных песках, будут наблюдать за нашей свадьбой?! Как мой лучший друг, который хотел спасти меня от тебя, услышит, как я буду клясться тебе в вечной преданности. И наши отцы, истекая кровью, будут слушать, о том, как сильно мы любим друг друга и желаем прожить жизнь бок о бок! Должно быть засмеются, а из их разорванных глоток будет фонтаном выплескиваться кровь!!!

Я надрывно засмеялась, ощущая, как горечь страсти и желания течет по венам.

Последние мои слова прозвучали, как меткий выстрел ядерного снаряда в стену. Разбили несокрушимую гору в мелкую пыль. Превратились в горсть яростных камней, которые в ответ ударили по мне.

От яростной пощечины Артура я отшатнулась и врезалась в дверь. Вскрикнула, но не от боли, а больше от удивления. Отвернулась и прислонила ладонь к горящей щеке. Где-то сбоку услышала яростные слова:

– Не истери, испугаешь Азамата…

Спокойные слова остудили гнев, после чего я обреченно, понурив голову, созналась:

– Прости, зря. Нельзя нам вспоминать отцов.

Сама не знала, что нашло и откуда приступ странной истерики. Я ведь взрослая и самодостаточная женщина с ребенком? Может наболело? Может чувство вины прорвало изнутри и вылилось омерзительными словами. Я не хотела причинять боль Артуру или как-то задеть, а всего лишь спустила себя на землю. Потому что кажется его предложение поразило, шокировало и наполнило капелькой отвратительных чувств. Наслаждения. Эйфории. Слишком жестокой радости и трепетом.