Я моргаю, глядя на Джека, и на моем лице отражается тысяча мыслей, которые я, кажется, не могу облечь в звуки. Все они вращаются вокруг слова «страх».

В один момент Джек сидит рядом, нежно дразня, скользя своим пирсингом по моим чувствительным нервам.

В следующее мгновение он исчезает, и звук болезненного и панического крика перекрывает музыку.

— Согласен, она заслужила немного поразвлечься, — в голосе Джека слышится угроза в адрес нашего гостя. Я вскакиваю на ноги как раз в тот момент, когда Себастьян падает на колени. — Но, если извинишь меня за каламбур, я подведу черту под твоими мыслями, будто я позволю тебе прикоснуться к ней.

Джек удерживает мой взгляд, нанося удар по горлу Себастьяна раскладным ножом, разбрызгивая кровь по полу и одежде.

Себастьян с убывающей силой падает на грудь, его булькающие мольбы переходят в прерывистые выдохи.

Джек отбрасывает складной нож в тень и поворачивается, брюки едва держатся на его бедрах, а эрекция все еще тверда под трусами. Он стягивает с себя пропитанную кровью рубашку и направляется ко мне, смертоносный, всепоглощающий. Неизбежный. Когда Джек протягивает руку, словно магнит, я беру ее, следуя уверенными шагами, пока он ведет меня к растущей луже крови и тянет за собой на пол.

Джек обхватывает окровавленной рукой мое горло и опускает меня спиной в липкое тепло. Он стягивает с себя брюки с трусами и входит в меня одним движением под звук моего бесстыдного стона.

— Что я говорил тебе в клубе, Кайри? — говорит Джек сладким и манящим голосом, в его глазах вспыхивают серебристые искры ярости. Он выскальзывает из моей киски дюйм за дюймом, каждый круглый титановый шарик вызывает покалывающий вихрь растущего отчаяния, разгорающийся у меня в животе. — Что я тебе говорил? — повторяет он, чуть крепче сжимая мою шею.

— Благополучие… в интересах… — это все, что я могу выдавить из себя между судорожными вдохами, стараясь не быстро кончить от обманчиво нежного скольжения его усеянного пирсингом члена.

— Нет. Попробуй еще раз.

— Заявляю…

— Хорошая девочка. Молодец. Я сказал, что не буду претендовать ни на кого, кроме тебя. Так что это именно то, — жестокий толчок заставляет меня взвыть от удовольствия, — что я собираюсь сделать. — И любой мужчина, который вообразит прикоснуться к тебе, будет разрезан на кусочки, — еще один мощный толчок, надвигающийся оргазм, который невозможно остановить. — А затем я трахну тебя в луже крови, пока его сердце отбивает последние удары.

Я стону, когда Джек хватает меня за бедро до синяков, перекидывая мою ногу на свою спину, чтобы погрузить свой член глубже, титановый шарик на его головке ласкает мою точку G с каждым движением.

— Это не препятствие… так у меня будет больше жертв, — выдавливаю я сквозь зубы между нарастающими ударами.

— Я и не предполагал, что это будет препятствием.

Моя спина скрипит от остывающей крови. Джек отпускает мое горло, чтобы стянуть с меня парик и отбросить на пол. Он крепко сжимает мои волосы в кулаке и запрокидывает мою голову назад, подставляя шею своим укусам и поцелуям. И трахает меня. Он трахает меня так, словно это все, что он когда-либо хотел сделать. Как будто он берет что-то запретное.

Как будто он жаждет меня.

— Если этот план сработает… — говорю я задыхающимся голосом, проводя рукой по крови, собравшейся на полу. Джек откидывается назад, чтобы изучить меня, глубокие толчки не ослабевают, на его лице выражение яростной потребности. Я ухмыляюсь, нанося диагональный мазок на его сердце, а затем еще один, чтобы получился крестик. — Тогда я выиграю «Тандердом».

Джек усмехается, замедляя скольжение своего члена, хватает меня за волосы и другой рукой за спину. Он поднимает меня так, что я оказываюсь верхом на нем, а он опускается на колени в багровую лужу.

— На случай, если ты не заметила, я убил его.

— И, как обычно, это было бы невозможно без меня, — Джек открывает рот, чтобы возразить, но я прижимаю к его губам окровавленный палец. — О, и, кстати, если другая девушка вообразит прикоснуться к тебе, я отрежу ее гребаные руки и скормлю тебе. А потом возьму ее драгоценную подъязычную кость и раздавлю ее, и буду наслаждаться каждой гребаной секундой, заставляя тебя смотреть, как я спускаю ее в чертов унитаз. Понял, лепесточек?

Я невинно хлопаю ресницами и сжимаю плечо Джека одной рукой, насаживаясь на его толстую эрекцию, широко раздвигая бедра, чтобы с каждым толчком принимать его глубоко. Я хочу, чтобы он уничтожил меня на хрен. Чтобы разорвал меня на части, уничтожил к чертовой матери, потому что я буду продолжать возвращаться, как вечный огонь, сталкивающийся с его несокрушимой тьмой.

Джек крепче сжимает мои волосы, и его глаза темнеют, когда я кладу окровавленный палец на язык и обхватываю его губами. Он запрокидывает мою голову назад и прикусывает шею, достаточно сильно, чтобы оставить отметину. Его губы впитывают соленый туман на моей коже, прокладывая дорожку вниз по горлу, по груди, пока он не обхватывает мой сосок, сильно посасывая его, обволакивая языком, отпускает, скрипнув зубами, отчего у меня перехватывает дыхание.