Чего ради мы доверились этому странному типу? Если славная Ира из любви к бабушке чуть не погубила нас, то что еще можно ждать от ее мужа, который, судя по внешнему виду, последние свои принципы должен был утопить в самогоне еще в школьные годы.

Особенно эти подозрения усиливались, когда попадался неровный участок дороги. Велосипед мне явно не по росту, и управляться с ним было адски трудно. Я терпела, но подозрения все же росли и ширились.

Наконец, когда я совсем уж заподозрила Гошу в пособничестве бандитам, он остановился и подал знак молчать.

– Мы почти на месте, – прошептал он так тихо, что мы должны были напрячься изо всех сил, чтобы хоть что-нибудь разобрать. – Дальше ехать не советую. Чуть дальше от дороги отходит тропинка, вы ее не пропустите, рядом растет сосна, она тут единственная, поэтому увидите. Пойдете по тропинке и через двадцать минут окажетесь на месте. Но только если поймают, вы обещали держать язык за зубами. Меня не выдавайте, вам это все равно не поможет.

С этим в высшей степени обнадеживающим заверением он нас и покинул. Забрал оба велосипеда и поехал по дороге, выказывая чудеса эквилибристики, огибая все неровности и умудряясь управлять сразу тремя велосипедами. А мы остались в темноте, в незнакомой местности и в полном одиночестве. Впрочем, последнее утверждение было весьма спорным, так как впереди по дороге слышалось покашливание. Но в данной ситуации одиночество было предпочтительней любого общества, мы не надеялись обрести тут кучу друзей. Поэтому мы поспешили к тропинке, про которую толковал Гоша.

Мы прошли значительное расстояние, и присутствие бандитского поста сделалось настолько реальным, как будто он стоял за соседним деревом, но никакой сосны мы не обнаружили. Мы не рискнули идти дальше и вернулись на исходную позицию.

– Черт! – сказала я. – Сосны нет.

– Знаешь, я видела по пути густую ель, а так как других елок поблизости нет, то, может быть, Гоша от страха перепутал названия?

Я обдумала Маришину мысль, и мы двинулись к елке. За ней и в самом деле еле виднелась тропка. Но теперь вставал вопрос, та ли эта тропинка, о которой толковал Гоша? Вдруг это совершенно другая тропинка, не имеющая к нашей никакого отношения? Тогда мы рискуем заблудиться в чаще леса. Но с другой стороны, кто сказал, что в чаще опаснее, чем там, куда мы рвемся? Разумеется, в лесу безопаснее, и мы свернули за ель.

– Тебе не кажется, что мы идем значительно дольше двадцати минут? – подала я голос, когда мы уже прошли по тропинке солидный кусок.

– Еще как кажется, – ответила Мариша, – но обратно поворачивать бессмысленно. Должны же мы куда-нибудь прийти?!

Если честно, я совсем не рвалась куда-нибудь. За последние дни стала значительно осторожнее. Куда-нибудь, что-нибудь, кто-нибудь меня уже не устраивало. Хотелось гарантий.

– Ты видишь нашу тропку?

Вопрос не обрадовал меня, он означал, что она-то ее точно не видит. А так как я не видела ее практически с самого начала, ориентируясь исключительно по спине идущей впереди Мариши, то дело принимало скверный оборот. Если так, то, похоже, мы вплотную подобрались к запретной зоне.

Сделали еще несколько неуверенных шагов и оказались в кустах, где, кроме нас, было еще как минимум одно живое существо. Чем оно там занималось, мы предпочли не думать. По стонам двух голосов – мужского и женского – мы, конечно, догадались чем, но держали свои соображения при себе и не высовывались.

– Когда закончат, выведут нас отсюда, – прошептала мне Мариша.

И мы принялись ждать. Сначала ждали терпеливо, но парочка не успокаивалась, и когда стоны перевалили во вторую половину часа, мое терпение лопнуло.

– Ты как хочешь, а я больше ждать не намерена. Пошли они на фиг, без них найдем, – сказала я и поднялась с травы.

Парочка как будто только и ждала, когда мы окончательно выйдем из себя, тут же резво закончила свои ахи и охи и поспешила прочь. Выяснилось, что мы зря потратили столько времени на ожидание, потому как сразу же за не слишком и густыми кустами, послужившими приютом нам, – занятым делом, и влюбленным, занятым исключительно друг другом, начинались дворы с хозяйственными постройками.

Мы высунули головы и огляделись. Все вокруг выглядело на редкость мирно. Под звездным небом спала не очень большая деревушка, самой примечательной постройкой в которой оказался каменный дом, выкрашенный в белый цвет. Его переднюю стену украшал аккуратно выложенный цветной мозаикой крест. Больше крупных зданий, насколько мы могли видеть, тут не было. Да и молельный дом казался великоватым для такой деревеньки, насчитывающей всего пару десятков домишек.

– Тебе не кажется, что это не слишком напоминает бандитское логово, описанное Ириным мужем? – спросила я Маришу, после того как в поисках склада наркотиков мы заглянули по очереди в несколько сараев, но не нашли в них ничего опаснее двухлетнего бычка. – Может, он пошутил над нами? От человека, способного порассказать такое про свою жену, стоит ждать любого подвоха.

– В любом случае мы не туда попали, – решительно заявила Мариша, и, прежде чем я успела опомниться, она постучала в окошко ближайшего домика. – Надо же, в конце концов, узнать, где мы, – пояснила она мне, онемевшей от возмущения.

Из домика вышел крепкий бородатый мужик и спросил:

– Чего вам?

– Дяденька, как нам пройти в Киянку? – спросила Мариша.

– А чего идти, вы и так на месте.

Мужик просто убил нас своим ответом, но если бы дело этим и ограничилось, то еще полбеды, но он протер глаза и спросил: