— Это хорошо или плохо? — спросил Анфилогов.

— Плохо! — резко бросил Евладов и распрямился на своем стуле. — Патрули ездят взад–вперед чаще, чем обычно, нашему другу участковому задания дают, чтоб бдительнее был, внимательнее вокруг себя смотрел, докладывал чтоб обо всем подозрительном, что происходит на его территории, да, Саша?

— По–разному, — уклонился Пияшев от ответа, бросив быстрый взгляд на Анфилогова — заметил ли тот издевку в словах бандита. Заметил. Издевку Анфилогов замечал сразу и тут же впадал в тихое бешенство. Не повышая голоса, он произносил слова самые, казалось бы, неуместные, самые раздражающие.

— Решили помочь участковому?

— А что, мы — всегда пожалуйста… И недорого возьмем, — усмехнулся Артюшин и оглянулся на главаря — как, дескать, я их подсек! — Хотя два трупа за неделю, это не так уж и много.

— Еще будут, — сказал Анфилогов.

— Да? — удивился участковый.

— Трупы, они такие, — засмеялся Евладов в своем затемненном углу. — Им только волю дай, так и посыпятся, так и посыпятся!

— Я не шучу, — сказал Анфилогов.

— Я тоже, — отозвался Евладов. — Мы вот поговорили немного с Сашей…

Выразили ему свое недовольство, сделали замечание о неполном соответствии…

Есть такой вид порицания.

— Есть, чкивнул Анфилогов. — Чем же вы недовольны? С какими такими обязанностями он не справляется? Какие ваши указания не выполняет?

— От злодейского выстрела погиб наш человек, надежный и верный товарищ…

Убийца не найден, более того, как выяснилось, нет даже подозреваемых… Да, Саша? — Работаем, — откликнулся Пияшев. — Плохо работаете. Недостаточно. Неубедительно. Поэтому и говорю о неполном соответствии. Мы вынуждены были сами заняться поиском преступника.

Отложили в сторону дела, отменили отпуска, понесли громадные убытки, поскольку наши партнеры решили, что если убит наш руководитель, значит, с нами можно поступать как угодно, можно пренебрегать, можно послать подальше… Я внятно выражаюсь?

— Вполне, — кивнул Анфилогов, и все увидели, как в полумраке сверкнули его белоснежные зубы. — Можете продолжать.

— Продолжу, — проговорил Евладов, и все сразу почувствовали, как комната наполнилась скрытой, еле сдерживаемой злостью. — Повторяю — мы понесли убытки, но это нас не остановило. Мы должны были доказать деловым партнерам, что поступать с нами пренебрежительно… нельзя. За два дня мы нашли убийцу. За два дня.

— И уже расправились? — спросил Анфилогов.

— Не успели, — улыбнулся Евладов. — Мы хотели разоблачить его и сдать в руки правосудия, но нас опередили. Этот подонок не только Пахома порешил.

Маньяк какой–то. Псих ненормальный. — Литературный критик, — уточнил Анфилогов.

— Надо же, как замаскировался! — восхищенно воскликнул Закотеев. — Это додуматься надо!

— Не ваша ли машина стояла на повороте, рядом с пустырем, где было совершено убийство Ухалова? — спросил Анфилогов. — Некоторые утверждают, что она простояла там несколько часов.

— Мало ли где могла стоять наша машина, — небрежно махнул рукой Евладов. — Да и наша ли… Сейчас столько совершается убийств… Куда ни плюнь, обязательно на место преступления попадешь. — Пока машина стояла, — продолжал Анфилогов, — дождь прошел… Очень четкие следы протектора остались… Со всеми подробностями, с повреждениями, сбоями… Все отпечаталось.

— И о чем это говорит? — расхохотался Закотеев. Его Канарский загар был виден даже в полутемной комнате. К тому же Закотеев продуманно надел белую майку с пальмами, видимо, привезенную с тех самых островов.

— Не в этой ли машине дожидались убийцы, пока жертва покажется из дома…

Не на этой ли машине они и уехали… Так вот мне подумалось.

— Ну, подумалось, и хорошо, — Евладов поднялся. — Спасибо за приятную беседу, за гостеприимство. Спрятали нас от такой жары, от такой жары… Мы бы все загнулись, если бы не приютили нас правоохранительные органы, а? А подонка этого не жалейте… Собаке собачья смерть. Если порешили ребята, значит, заслужил. Хорошего человека убивать никто не станет, за хорошего человека каждый заступится, — Евладов назидательно поднял короткий указательный палец и поводил им перед носом участкового.

— Да не было у него никогда этой собаки! — закричал Пияшев тонким, истеричным голосом, не выдержав унижения. Он бы и стерпел, возможно, подобное он терпел и раньше, но сейчас, когда в кабинете был Анфштогов, он сорвался.

— Как это не было? — остановился в дверях Евладов. — Ведь это… В газетах писали, что рядом с ним валялась и собака… Разве нет?

— Не его это собака! Ошиблись вы, ребята, обосрались!

— Это была не его собака? — Евладов снова прикрыл дверь и вернулся к столу Пияшева. Обидных слов участкового он попросту не услышал. — Чью же собаку он выгуливал? — вкрадчиво спросил Евладов и посмотрел поочередно на своих ребят, на участкового. — Чью собаку он выгуливал?