Арсентьев отметил, что Филаретов незаметно и тактично взял ход разбора преступления в свои руки и вел его уверенно, словно сам работал по делу с самого начала. Все, что было собрано по крупицам, приобретало в его словах какую–то новую, особую значимость, оспаривать которую ни у кого не возникало и мысли. Оставшись вдвоем с Арсентьевым, он сказал:

– Для тебя есть хорошая новость…

– Давай. Такие новости – редкость.

– Ты опытный работник. Факт совершенно неоспоримый. Руководство, зная твои способности, поручает тебе лично организовать разработку оперативных мероприятий по кражам у Школьникова и Архипова. Будешь ответственным за выполнение этого плана. Матерому преступнику нужно противопоставить твой опыт. Дела должны быть раскрыты в короткий срок, тем более что на этой стадии они не такие уж сложные.

Арсентьеву от этого начальствующего доверия стало не по себе.

Филаретов это заметил.

– Ну что, несогласие появилось? Давай развивай! Оно основа диалектики.

– Зачем же опытному работнику поручать столь простые дела? – В голосе Арсентьева прозвучала усмешка. Конечно, ему было приятно, что начальство о нем хорошего мнения, но, давая поручение, оно не освободило его от повседневных служебных вопросов. Как быть? Он спросил об этом Филаретова.

– Текучка – она остается текучкой. Куда денешься, – ответил Филаретов. – Выход один – спрессуй время. Организовать работу подчиненных – твоя забота. Какая команда, такое и исполнение…

– Вот теперь ясно, все встало на место, – рассмеялся Арсентьев. – Ну что ж… Поработаем! Для потерпевших мы своего времени не жалеем. Но почему ты решил, что кражи совершил один человек, а не два, не группа? Почему исключаешь сговор?

– Я не утверждаю. Преступников могло быть двое, даже трое. Но в квартирах все же был один. Это видно по осмотрам. Да и для похищенного, как говорится, хватило бы полкармана, не считая, конечно, шубы… Зачем опытному вору делить добычу? В группе ему риску больше. Поэтому на все сто…

– Знаешь, не выходит у меня из головы этот любитель ценностей из Трускавца, – раздумчиво сказал Арсентьев. – О нем Школьников говорил вскользь…

Филаретов ответить не успел. Дверь распахнулась, и вошел Мухин. По его оживленному виду они поняли, что есть новости.

– Ну что, какие идейки появились? – спросил Арсентьев. – Что показало исследование? Поделись на общественных началах!

Мухин довольно улыбнулся и уточнил:

– Предварительное исследование! Но я могу и сейчас сказать, что на ключах Лисовского выявлены те же специфические трассы и борозды, что и на ключах Школьникова, – в голосе Мухина звучала несокрушимая уверенность.

– Это уже интересно! – обрадовался Филаретов.

– Более подробные данные дам после трассологической экспертизы и спектрального анализа. – Мухин был категоричен.

– Тогда побыстрее, – попросил Арсентьев.

– Не торопи. В этом деле нельзя ать–два. Экспертиза – доказательство, – нарочито торжественно проговорил Мухин.

Арсентьев понимающе кивнул. Он был доволен. Эксперт дал хорошую основу, за которую можно было прочно зацепиться в ходе розыска.

– Тогда мы уже на полпути!

Филаретов посмотрел внимательно на Мухина и сказал, переводя взгляд на Арсентьева:

– Вторая половина пути во многом зависит от того, как скоро сумеем ответить на вопрос: что объединяет потерпевших? Ведь не на первые же попавшиеся квартиры шел вор. Поручи это проработать Муратову. Пусть переговорит с каждым пострадавшим. Похоже, мы выйдем на что–то серьезное.

Таранец начал проверку подъезда Лисовского с последнего этажа. Он надеялся решить сразу несколько вопросов: выявить тех, кто видел в часы совершения преступления подозрительных посторонних, выяснить, не было ли попытки краж в других квартирах, и, наконец, убедиться, что вор шел точно по адресу к Лисовскому. Последнее обстоятельство существенно сужало круг поиска. На двух верхних этажах ему удалось узнать немного. В день кражи на лестничных площадках с десяти и до пяти часов дня работал обивщик дверей. Он чужих людей не видел. Этажом ниже дверь одной из квартир, после долгого щелканья задвижек и позвякивания цепочки, открыл невысокий, с одутловатым лицом парень. Узнав, что Таранец из милиции, он сразу же закидал его вопросами.

– А почему вы в штатском? У вас есть пистолет? Дайте мне его посмотреть, – вопросы сыпались один за другим.

Таранец понял, что парень не здоров. С трудом уговорил его остаться дома и не идти за ним следом. Он обошел еще с десяток квартир. Жильцы ничего заслуживающего внимания не сообщили. Они больше интересовались тем, что похищено у Лисовского.

Дверь распахнула миниатюрная женщина с копной сиреневого цвета на голове. Поняв, что перед ней сотрудник из уголовного розыска, она пришла в неописуемый восторг. Пригласила в комнату, предложила чаю, но он отказался.

– Я очень увлекаюсь детективной литературой и знаю, какое значение имеет каждое слово, сказанное свидетелем. Порой мне кажется, что и я сама могла бы стать неплохим следователем. – Она стала развивать эту тему.

– Книжки – одно, а в жизни – другое, – сказал Таранец и невольно вздохнул.

Прозвучал понимающий смешок.

– Ах, извините! Я говорю совсем не то. – Подумав, со значением продолжила: – По–моему, в тот день я видела преступников.

– Во сколько это было?

– В одиннадцать.