Шорох шагов, стук капель по накидкам Нама и девушек затихают, уплывая в шумящую ширь дождя.

С Намом в ту ночь случилась неожиданная история. Мыой встретила его на краю сада. Сопровождавшие Нама Ут До и партизанки вернулись назад к переправе. Мыой пошла вперед, Нам Бо шел следом. Они — шаг за шагом — брели ощупью по берегу канала. Дождь по-прежнему не унимался. Вдруг из темноты к ним кинулся человек, лица его не было видно.

— Кто идет? — крикнул он, и дуло винтовки уткнулось в грудь Нама.

С силой ухватившись за ствол винтовки, Нам отвел его в сторону и спросил:

— Кто здесь?

— Я.

— Как зовут тебя?

— Шыон.

— Сын Хай Мау, что ли?

— Да, верно. А вы?

— Что, племянник, не признал меня? — Нам схватил парня за плечи, притянул к себе и шепнул на ухо: — Я — Нам Бо…

Услыхав его имя, патрульный «гражданской охраны» вздрогнул:

— О небо и земля! Ведь вы после восстания…

Одиннадцать лет прошло с той ночи, когда вспыхнуло восстание. Сотрясались земля и небо. Шыон, он был в ту пору девятилетним мальчишкой, помнил все до мелочей. По всем хуторам, во всей деревне громыхали долбленые колоды, барабаны, гонги. Бухали ружья. Весь народ высыпал на дорогу, от факелов небо побагровело. Малыши, его сверстники, увязались было за взрослыми, схватив в руки что попало — кто нож, кто хворостину. Сам он притащил ведро, поставил посреди двора и колотил по нему, наслаждаясь гулким, раскатистым звоном, пока жестяной бок ведра не смялся, а на руке не вздулись волдыри. Взрослые, слышал он, пошли за солдатами «начальника» Нам Бо штурмовать сторожевой пост. Его, конечно, не взяли, но он у себя во дворе разыграл целое сражение, с криком бросался в атаку — даже голос сорвал. Сторожевые посты сайгонских войск близ речного устья загорелись, пламя вымахало в полнеба. Наутро он вместе с соседскими ребятишками побежал наперегонки туда — глянуть на красно-синий флаг с желтой звездой. А после и сам с флажком в руке помчался встречать отряд «начальника» Нам Бо. И поди ж ты, «начальник» этот оказался молодым парнем из их деревни, величавший, как положено, отца Шыона старшим братом. Сам Шыон вместе с другими ребятами робко топтался у двери; время от времени кто-нибудь из них украдкой поглаживал приклады винтовок — гладкие, прохладные, ладонь так и млела. Шыону повезло несказанно! Сам дядя Нам Бо ухватил его за руку и крепко прижал к груди, а он горделиво поглядывал на сверстников: знай, мол, наших! Жаль только, по малости лет не мог он тогда попроситься в отряд. Одиннадцать лет прошло, а день тот не забылся. Который уж год отец говорит соседям: «Рано или поздно Нам Бо вернется. Быть новому восстанию!»

— Дядя Нам! Меня силой заставили! — Руки парня бессильно поникли. — Позвольте сдать вам оружие…

— Нет, оставь винтовку себе, будешь охранять наших людей.

— Слушаюсь.

— Кто с тобой вместе в дозоре? Ночь ведь, да и дождь льет.

— Да никого. Я, вообще-то на рыбалку собрался.

— Отец-то как, здоров?

— Спасибо, здоров. Все вас вспоминает.

Ливень падал сплошной стеной, в саду стояла кромешная тьма, и невозможно было разглядеть друг друга.

Нам Бо спросил Шыона:

— Узнаешь, кто это со мной?

— Э… э…

— Да я это! — сказала Мыой, опустив винтовку.

— Мыой, ты?

— А то кто же!

— Что ж ты меня не позвала?

— Скажи, — спросил Нам у парня, — есть еще люди, вроде тебя?

— Конечно!.. Подумать надо, но одного могу назвать сразу.

— Кого?

— Да Бона.

— Бон… Сын дядюшки Ты Зяу?

— Ага.

— Почему ты так думаешь?

— Он сам говорил мне: хочу, мол, с оружием в руках перебежать на ту сторону, найду там дядю Нама. Только вот за семью свою опасается.

— Передай ему, я хочу повидаться с ним.

— Да я хоть сейчас приведу его к вам. Звал его на рыбалку, а он заладил: холодно, не пойду. Накрылся одеялом и дрыхнет.

— Хорошо, иди. Я подожду здесь.

— Зачем же, дождь и холодище такой. Мыой, проводи лучше дядю Нама ко мне в караулку… Ну — в шалаш, поняла? Там безопасно. Так я пойду, дядя Нам.

— Ты ему веришь? — спросил Нам у девушки, когда Шыон отошел подальше.

— Верю.

— А почему, собственно?

— Видела, как он меня ненавидел.

— Ну а Бон?

— Тоже! Они друзья…

Тем временем Шыон с винтовкой в руке стоял уже перед домом Бона по другую сторону большака.

— Тетя Ты, а тетя Ты! Бон еще спит?

— Нет, встал. Кто там?

— Я, Шыон.

— Куда тебя несет в этакую непогоду? Заходи в дом.

— Да нет, спасибо… Эй, Бо-он!

К дверям подскочил здоровенный парень лет двадцати, смуглый дочерна.

— Давай поскорее, — сказал ему Шыон, — дело есть!

Тот схватил нейлоновую накидку, набросил ее на себя, снял со стены винтовку и выбежал за дверь.

— Куда это ты среди ночи, да еще с ружьем? — возмутилась мать. — Что за затеи, Шыон?

— Нет-нет, тетя Ты, ничего мы не затеваем.

Старуха выглянула за дверь и крикнула им вслед:

— Смотрите мне! Никаких безобразий!

Шыон потащил друга под манговое дерево.

— Ну и стужа! — сказал Бон. — Что там еще стряслось?

— Будь я таким лежебокой, как ты, нам бы с тобой головы не сносить!

— Чего? Да говори толком!

— Замерз я! Есть сигареты? Дай закурить, у меня вся пачка промокла.

— Скажешь ты наконец?!

— Глянь-ка, нет ли кого.

— Кому тут быть? Дождь вот… Говори же.

— Восстание!.. Не сегодня завтра…

— Что? Восстание?

Шыон произнес внятно, по слогам:

— Говорю тебе — вос-ста-ни-е вот-вот нач-нет-ся…

— С чего это ты взял?

— Я только что видел дядю Нам Бо.

Услыхав имя Нама, Бон вздрогнул. Шыон подметил это с явным удовольствием.

— Ты что, всерьез?

— Буду я врать тебе.

— Нам теперь небось несдобровать?