Тхюи закутала брата в одеяло и посмотрела на перегородку из куска жести, отделявшую место, где стоял стол для посетителей, от закутка, служившего кухонькой. Здесь невозможно было укрыться от жарких солнечных лучей. Солнце било прямо в лицо лежавшего в забытьи мальчика. Но иного выхода нет, больше им приткнуться некуда. В кое-как сколоченной из досок кухоньке места едва хватало для одной тетушки Нам. Она хлопотала у плиты до полуночи, а когда уходил последний посетитель, тетушка Нам опрокидывала стулья на стол, придвигала его к перегородке и, вытащив свою лавку, укладывалась спать. На рассвете она убирала лавку, ставила вновь стол и стулья на прежнее место и принималась стряпать, чтобы успеть накормить ранних посетителей.

Надо же было Тхюи решиться прийти сюда! У тетушки Нам веки набрякли от усталости, но она проворно достала баночку с тигровой мазью и протянула Тхюи. Потом наклонилась над большой корзиной в углу, достала оттуда старое, латаное-перелатанное цветастое одеяло. Хотя голова Ты горела, он жаловался на озноб.

— На вот, накрой-ка его еще одним одеялом! — сказала тетушка Нам.

— Тетушка Нам, — послышалось за перегородкой, — дайте-ка еще порцию! Да не жалейте зелени, особенно мяты. И хорошо бы к жареной рыбке еще острой приправы!

— Сейчас подам!

Тетушка Нам, подобрав полу длинного платья [20] , устремилась к плите.

— Ты побудь тут, я управлюсь сама, — пробормотала тетушка Нам, беря из рук Тхюи щепотку мелко нарезанной зелени, при этом пола ее платья опустилась, и тетушка Нам снова ее подхватила. Улучив минутку, она достала из кошелька двадцать пиастров и сунула их в руку Тхюи.

— Беги-ка скорее в лавку, где продают всякие мази, пилюли и порошки. — Тхюи поняла, что тетушка имеет в виду аптеку. — Купи две пачки порошков от лихорадки, дадим их твоему братишке — живо поправится! Беги, а я за ним присмотрю! Ну чего же ты ждешь? Надо поскорее купить порошки, две пачки стоят шесть пиастров, четыре пачки — двенадцать, начнет принимать — завтра к вечеру будет на ногах!

Но Тхюи колебалась.

Тетушка Нам разжала руку Тхюи и заставила ее взять смятые деньги. Руки Тхюи дрожали, не слушались ее.

— Да бери же наконец и скорей за лекарством! — строго прикрикнула на нее тетушка Нам.

Тхюи, потрясенная, взяла деньги и нетвердой походкой вышла на улицу, позабыв от волнения сказать хотя бы несколько слов брату.

Только оказавшись на улице, Тхюи вдруг вспомнила, что у нее еще осталось десять пиастров. «Добрая тетушка Нам, у меня ведь еще есть немного денег… Да разве откажешься от помощи, предложенной от чистого сердца…»

Ты болел уже полтора месяца. Тхюи работала урывками, где и как придется, так как ей приходилось почти неотлучно быть при больном братишке, ухаживать за ним, поить, кормить, давать ему лекарство.

Ей все-таки пришлось обратиться к мадам Ванг и взять у нее под проценты деньги, но они скоро растаяли, а братишка все еще болел. Иногда ему становилось лучше, иногда лихорадка усиливалась. Лекарства подходили к концу. Ей посоветовали: если какое-нибудь лекарство помогает больше всего, значит, надо продолжать давать его больному и не тратиться на визит к врачу. Такой совет казался Тхюи разумным, но только где раздобыть денег на лекарство? Вот уже два дня, как тетушка Нам кормила их в долг, а мадам Ванг трижды присылала человека за деньгами, ведь она их дала Тхюи только на один месяц!

Несколько дней подряд Тхюи колесила по всему Данангу в поисках работы, но никто не соглашался дать ей деньги вперед. Вот и сегодня она с самого утра пустилась в путь, снова обивала пороги, но в ответ на ее просьбу люди лишь отрицательно качали головой.

Придя домой, Тхьди застала тетушку Нам расстроенной и встревоженной, как никогда. Сняв с плиты котелок с рисовой похлебкой, тетушка Нам вытерла со лба пот и сказала с озабоченным видом:

— Мой руки, поешь сама и накорми брата, я даже яичко ему приготовила. — И тетушка принялась убирать со стола грязную посуду и складывать ее в таз. Потом она повернулась к Тхюи и протянула ей перец.

— Что случилось, тетушка? Уж не приходила ли сюда мадам Ванг? Да скажите же, в чем дело! — встревоженно спросила Тхюи, перестав обмахивать брата веером.

— Нужно выплатить ей хотя бы проценты, иначе не сегодня-завтра нам придется худо, — сказала тетушка Нам сокрушенно и присела рядом с Тхюи. — Приходил человек от мадам Ванг, я сказала, что тебя нет, он обозлился, стал браниться, грозился, что сюда заявится сама мадам Ванг… Боюсь, что нам несдобровать… И что же это делается! Ведь дом у нее ломится от добра… Вот всегда так: стоит бедному человеку влезть в долг к богачу — прощай покой. День и ночь будешь думать об этом долге…

— Пить! Пи-ить! — попросил Ты.

Тетушка Нам приподняла голову мальчика, и Тхюи приготовилась поить его из ложечки, но Ты не мог глотать, и вода проливалась на подушку.

— Пить! — жалобно просил Ты.

У Тхюи на глаза навернулись слезы, она испуганно посмотрела на брата.

— Братик, это я, твоя сестричка Тхюи. Если ты любишь меня, постарайся выпить воду, сейчас я попою тебя из ложечки!

Но Ты словно ничего не слышал, он бредил и в бреду просил пить.

Тетушка Нам тяжело вздохнула, помешала рисовую похлебку и принялась за еду. Она сказала Тхюи не все, что хотела сказать. У нее самой жизнь тоже не сладкая, но она уже стара, и ей ничего не остается, как смириться, а Тхюи еще такая молоденькая, ей бы пожить в родительском доме… Так нужна ей родительская забота! Пусть бы и работать пришлось в поте лица — руки-то у нее проворные, — но хоть по крайней мере было бы, что есть, был бы свой угол. А сейчас какая у нее жизнь? То густо, то пусто, и все больше пусто… Круглая сирота, брата малого кормить надо, да еще этот долг!.. Тетушка Нам решила: если заявится сюда эта мадам Ванг, эта жирная туша, придется выплатить ей хотя бы часть процентов, не то она учинит скандал и погубит Тхюи! И сама-то она, как на беду, тоже не успевает выплатить в срок свой собственный долг, но ей все же удалось временно выкрутиться, отдав половину долга вперед, до окончания срока. Сегодня как раз наступил этот срок, но тетушка Нам надеялась получить отсрочку, ведь она столько лет держит свою харчевню на рынке Кон, вся жизнь здесь прошла, и она знает мадам Ванг с того самого дня, как она открыла свое дело — стала ссужать деньги под проценты. Она, тетушка Нам, была одной из первых клиенток мадам Ванг. Если мадам Ванг будет говорить по-хорошему, то и тетушка Нам постарается ее умаслить, но если мадам Ванг вздумает грубить и скандалить, то тетушка не останется в долгу. Что же касается Тхюи — это совсем другое дело. Она еще слишком молода и неопытна, ей ни за что не удастся уговорить ростовщицу… Правда, мадам Ванг обычно действовала постепенно: сначала присылала письменное уведомление, потом по ее поручению приходил человек, который должен был хорошенько запугать клиента, и только после этого она заявлялась лично, собственной персоной, и уж тогда должнику приходилось выплачивать все — и долг и проценты.