— Я где-то читала, что мужчин в твоем возрасте тянет на молоденьких из-за боязни старости. Вы так компенсируете собственные комплексы.

— Мне больше нравилось, когда ты молчала, — заводит двигатель и выезжает на дорогу. — Пристегнись, будь хорошей девочкой.

Сначала Егор заезжает в какое-то кафе здорового питания, где опять лишает меня права голоса. Кашу я ковыряю долго, чахну с безнадегой в глазах над тарелкой, пытаясь смириться с тем, что питаться мне так две недели. Как минимум.

Бунтующий желудок играет ключевую роль, поэтому я все же давлюсь отвратительной субстанцией, успокаивая тем самым болезненные спазмы. После еды действительно становится лучше — неприятные ощущения в желудке стихают, слабость ощущается уже не так остро. С завистью поглядываю на кофе, который взял себе Егор.

— Не смотри на мою чашку такими жалобными глазами. Вылечишь свой желудок — будет и на твоей улице праздник. Сама виновата, нечего было голодовки устраивать.

— Как скажешь, папочка.

— С огнем играешь, Офелия.

В кинотеатре Егор берет билеты на ближайший сеанс, коим оказывается какой-то артхаусный фильм, а я облизываюсь на карамельный попкорн за стеклом. Дети так аппетитно им хрустят, когда вместе с родителями отходят от кассы…

— Дядя Егол!..

Малыш в забавных светящихся кроссовках несется нам навстречу и, не сбавляя скорости, врезается в ноги «дяди» Егора.

— Привет, Кирюх, — нисколько не смутившись, он треплет малыша по волосам. — Ты как тут?

— Меня тетя Соня пливела на мультики, в садике калантин.

— Здравствуй, Егор.

Вздрагиваю от слегка будто бы надменного голоса и машинально тянусь к волосам, чтобы их поправить. Не хочу ни на кого производить особенное впечатление, но рядом с такой девушкой машинально начинаешь ощущать себя мышью. Особенно после бессонной ночи, вылившейся в синяки под глазами, и утренней встречи с фаянсовым другом, из-за которой мое лицо приобрело не особо благородный зеленый оттенок.

— Я племяннику решила устроить день непослушания, а ты здесь какими судьбами? Девочку выгуливаешь? — звучит ехидно и с вызовом, самодовольный взгляд летит в мою сторону.

— Сонь, речь свою фильтруй, я ведь тоже ответить могу. Рад был видеть, — Егор опускается на корточки и последнее предназначается четко для ушей мальчика. — Кроссовки у тебя крутые, я бы в детстве всю коллекцию машинок на них променял.

— Папа пливез из комадниловки, — восторженно отвечает малыш.

— Пойдем, Кирюш. Видишь, Егор слишком занят.

— У меня день лождения будет челез две недели. Ты плидешь? — с надеждой хлопает глазами будущий именинник.

— Подарок придумал уже?

— Хочу твою машину! Ту большую, челную.

Не получается сдержать улыбку. Интересно, как Егор выкрутится?

— Давай так, ты подрасти сначала, чтобы мог сам дотягиваться до руля, а пока я тебе такую же подарю, но поменьше.

— Ла-адно…

Девушка уводит своего, как я поняла, племянника в сторону детского уголка, а я пытаюсь осознать, почему дети так хорошо реагируют на Егора. Они ведь должны видеть истинную сущность человека, по крайней мере, часто все происходит именно так, а тут какой-то колоссальный сбой.

— Ничего спросить не хочешь, — кладет руку на мою талию и подталкивает вперед. — У нас пятый зал.

— Ты правда подаришь этому мальчику свою машину, когда он сможет водить?

Справа раздается мягкий рокочущий смех.

— Естественно. А себе куплю кабриолет, чтобы цеплять на него глупых молоденьких телочек. К тому времени твоя теория хоть станет реальной.

— Тогда тебе в деревню надо.

— Зачем?

— Чтобы цеплять «телочек».

— В кого ты такая зубастая, Аська? Я же тебя накормил, должна была подобреть.

— Кашей, — морщусь.

— Простите, Ваше Высочество, устриц чей-то больной желудок изверг бы обратно. Чего зря деньги переводить?

Делаю вид, что у меня внезапно зачесался нос, а сама ладонью прикрываю губы, которые тянутся чуть ли не до ушей.

Билеты у нас конечно же на последний ряд, и наглая ухмылочка Егора дает представление о его планах. Кино мы будем смотреть, как же. Я пытаюсь сесть через место от него, но меня совершенно бесцеремонно сгребают в правильное кресло.

Около десяти минут от сеанса я вообще не понимаю, что происходит на экране, но зато потом… В куче голых тел и не надо ничего понимать!