Александр тему возможной коррупции на флоте продолжать не стал и опять вернул разговор к обсуждению основной темы совещания. А вот пара адмиралов с поддержавшим их Михаилом Николаевичем вдруг активизировались и потребовали выгнать меня из зала. Чую, что я окончательно разругался с царскими братьями. Только моряки зря полезли в это дело. Надо переговорить с Шуваловым на предмет организации комплексной ревизии на флоте. Последний раз она была ещё при Муравьёве.

Но всё что ни делается, то к лучшему. В итоге император не стал долго спорить и одобрил создание ВПК. Именно этого я и добивался. А ещё все военные комитеты ждут изменения. Более не будет никаких синекур, когда на крайне важные должности назначались заслуженные старики предпенсионного возраста, которые были не прочь получить прибавку к жалованию перед выходом в отставку. Вообще, сама система госприёмки, если её можно так обозвать, оставляла желать лучшего. Под хорошее настроение императора я протолкнул указ о полной прозрачности тендеров при принятии на вооружение новых моделей. Это не значит, что они будут публиковаться в прессе. Просто группа заинтересованных господ теперь ограничена в своих махинациях. Хорошо бы ещё выгнать из армии и военного ведомства всех старпёров старше шестидесяти лет, но пока это нереально. Вреда от генералов и адмиралов, готовящихся к прошедшей войне, гораздо больше, чем от устаревших ружей и пушек.

Третий разговор был наиболее лёгким и приятным. С собеседником мы быстро пришли к взаимопониманию, потому что его беспокоила судьба развития русской науки.

— Почему именно я? В столице и Москве достаточно талантливых учёных. А ещё есть Академия наук, которая и должна озаботиться озвученным вами предложением, — задал резонный вопрос Марковников[1], когда выслушал мою идею.

Мне повезло, что Владимир Васильевич приехал в Питер. Кстати, мы достаточно плотно общались с ним и его коллегами ранее. Речь шла о нефти и продуктах её переработки, которыми занимается профессор. Поэтому моя компания более трёх лет тесно сотрудничает с Казанской химической школой. Лично мы ещё не встречались, поэтому я не упустил подобной возможности.

Фредди запретил мне лишний раз появляться в публичных местах, а любой выезд моего кортежа превращается в военную операцию, поэтому я по возможности работаю дома, куда и пригласил Марковникова. Предмет разговора был простым и похожим на недавнее совещание с оружейниками. Понятно, что мы сначала отобедали в малой столовой. Агнешка чувствует себя не очень хорошо, поэтому приём пищи прошёл в сугубо мужской компании. После кофе я пригласи химика в кабинет, где и ознакомил его с моим предложением. Идея для XX или XXI века вполне обычная, но в этом времени подобного ещё нет.

— Вы не только талантливый учёный, но и грамотный администратор, — отвечаю на вопрос химика, — Через несколько десятилетий времена гениальных одиночек закончатся. Науку вперёд начнут двигать целые объединения учёных. Поэтому нам необходимо к этому подготовиться. Начнём с простых лабораторий, которые разместим по месту нахождения наиболее талантливых учёных или школ, как в вашем случае. Марковников — в Казани, Чернов и Менделеев — в столице, Лавров — на Урале, и целая плеяда учёных из Москвы станут руководителями новых организаций. Но это только начало, так как нам нужны полноценные научно-исследовательские институты. Если Академия наук до сих пор не понимает важности их создания, то она вызывает просто жалость. Поэтому предлагаю пока обойтись без её услуг.

— Русская наука и сейчас развивается весьма неплохо. Соглашусь, что в некоторых моментах мы уступаем англичанам, немцам и французам, но это несущественно, — судя по возражениям, Владимир Васильевич не совсем понял глубину моего замысла, — Нам бы только больше лабораторного оборудования, и сразу последует результат.

— Речь идёт не о прикладной науке, которой каждый учёный волен заниматься сколько угодно. Стране требуются организации, которые помогут быстро внедрять научное открытие в производство. Проблема одиночек в том, что они иногда годами не могут достучаться до разного рода комиссий, доказывая необходимость своего изобретения. Поэтому я и задумал создание подобных институтов под общим управлением какого-либо ведомства. Может, будет создана новая структура вроде министерства науки и промышленности. Это не так важно. Главное — объединить всех талантливых одиночек и группы учёных. Заодно подобные структуры позволят искать людей, занимающихся наукой в частном порядке. Вы же прекрасно знаете, что множество открытий были сделаны любителями, либо в процессе работ над какой-то иной задачей.

— Граф, вы же сталкивались с российской бюрократией, — усмехнулся учёный, — Только обсуждение проекта лабораторий может занять годы. А создание ваших НИИ растянут на десятилетия.

— Именно поэтому мы разделим проект на две части. Вы берёте на себя убеждение коллег в необходимости создания лабораторий при уже действующих университетах — столичном, московском и казанском. С меня финансирование и решение вопроса с чиновниками. Поверьте, сейчас во власти достаточно прогрессивных и умных людей, осознающих необходимость наличия собственной научной базы. Создадим специальный комитет из чиновников и учёных, который станет продвигать наш план. Что касается ваших коллег, то я прямо сейчас готов оплатить их изыскания. Думаю, ряд заводчиков тоже проявят интерес к подобным лабораториям. Металлургическая, нефтяная и химическая промышленность сейчас бурно развивается. Владельцы заводов с радостью заплатят за возможность повысить качество своих изделий и увеличить объёмы производства.

Вижу, что возможность получить деньги на научную деятельность прямо сейчас, убедила Марковникова гораздо быстрее, чем план создания институтов. В принципе — всё логично. Другой вопрос, что я не буду платить за работу над всякими теориями. Меня интересуют конкретные проекты, в первую очередь связанные с металлургией и нефтехимией. Есть задача, под неё выделяется бюджет, а научная группа обеспечивает её выполнение в оговорённые сроки. Такого бреда, который творился с НИИ позднего СССР, нам не нужно. В фундаментальную науку я не лезу. А вот открытия, которые можно применить на практике, необходимо оперативно внедрять в производство. Хватит нам разных баек про паровоз Черепанова или самолёт Можайского. Хочешь быть настоящим первооткрывателем — создай условное радио и начинай массовый выпуск. Всё остальное — в пользу бедных.

В итоге мы договорились с профессором. Он пообещал через месяц представить список перспективных работ, которые сейчас ведут русские учёные. Заодно Владимир Васильевич проведёт переговоры с питерскими и московскими коллегами, объясняя им моё предложение. Государственные структуры мы решили подключить на заключительном этапе, когда проект будет полностью готов.

Выныриваю из воспоминаний и не могу понять, что произошло. Оказывается, я уронил уже пустой стакан. Всё-таки горящий в камине огонь — вещь убаюкивающая.