Среди темных лесов Стародубравья бродит одичавший странник, ищущий покоя. Тени прошлого преследует его. Но как иначе обрести покой, если не исцелившись от ран, нанесенных злом?
Мрачные слухи бродили по сонным тропкам Стародубравья. Редкие странники рассказывали жителям охотничьих деревушек, что бродит по лесам чудище страшное, полузверь-получеловек. Рассказывали, будто воет он ночами, словно от страшного горя. Говорили еще и о том, будто не может взять его ни стрела, ни меч, ни копье острое. И от того воет это чудовище так тоскливо и злобно, что ищет по лесам какую-то утерянную драгоценность, но найти никак не может. Тени клубились в тени вековых деревьев, и охотники, уходя на промысел, чутко прислушивались - не подстерегает ли их этот зверь дикий.
Один следопыт как-то раз даже похвалялся, будто бы смог поразить воющее чудовище с помощью особенных арлидийских стрел, привезенных из-за моря, и даже показывал якобы содранную с чудовища шкуру. Как потом выяснилось - шкура оказалась медвежьей, и стрелок был с позором изгнан. А слухи тем временем не прекратились, расползаясь по окрестным землям все сильнее.
В эти самые дни одичавший человек продирался сквозь безлюдные заросли. Он шел на звук текущей воды. Ноги вывели его к ручью, бравшему начало где-то в холмах. Добравшись до ручья, он рухнул на четвереньки, совсем как зверь, и принялся жадно пить, помогая себе руками. Напившись, человек сел на берегу и завыл волком.
Он вспомнил, что некогда звали его Дагар. Что родился он к югу отсюда, в Срединных землях, где бескрайняя зеленая равнина лишь изредка перемежается перелесками. Отцом его был богатый землевладелец. Дагар вспомнил, как отец учил его в детстве обращаться с мечом и ездить на коне. Вспомнил песни, которые пела ему мать, склонившись над колыбелью. Вспомнил детские годы, и веселый ветер, бьющий в лицо.
Дагар был самым младшим ребенком в семье. Наследство стареющего отца братья точно бы разделили между собой, оставив Дагару лишь жалкие крохи. С самых ранних лет он был очень гордым и не желал довольствоваться этими подачками. Поэтому, вскоре после совершеннолетия Дагар собрал ватагу лихих людей и ушел на запад, в Пограничные земли. Край этот был совсем диким: засушливая степь, рассеченная несколькими небольшими реками. Ни кола ни двора на много дней пути вокруг. Разбойники прозвали его Стервятником.
Обычно их отряд разорял деревни хевелов к юго-востоку от степей. Но иногда они забирались и на запад, в земли Ольбрии. На самом деле, Дагару Стервятнику было все равно кого грабить и убивать.
На первых порах ватаге Стервятника сопутствовал успех. Когда он в своем длинном плаще, обнажив саблю, несся во весь опор во главе отряда лихих всадников, мало кто из врагов мог не дрогнуть. Сталь сверкала в его руке, а ветер бил в лицо. За все годы разбойной жизни никто ни разу не слышал от Дагара и доброго слова, и даже самым верным его сподвижникам доставались лишь злобные взгляды исподлобья, презрительные усмешки да пинки. Стоит ли удивляться тому, что головорезы бросили Дагара, когда тому не повезло попасть в беду? Всю жизнь Дагар презирал людей. Они казались ему суетными, нерасторопными, скудоумными. В глубине души, вероятно, презирал он и себя самого, но едва ли был готов в этом признаться.Он вспомнил все годы, полные жестокости и убийств. Он хотел подняться очень высоко, но упал очень низко. Он вспомнил как оказался в этом лесу и почему не хотел возвращаться обратно. Он вспомнил все дела свои. Вспомнил и завыл волком.
Время неспешно текло своим чередом. Журчал ручей. Человек сидел на земле и оплакивал прежние дни. Все тело его саднило от боли, будто огненные бичи впивались в кожу.
В полдень Дагар нашел силы подняться и отправился прочь от ручья. На теле саднили раны. Ступать было тяжело. Он не знал куда шел, потому что не помнил дороги. Память, столь услужливо напомнившая о разбойных летах, совсем не сохранила воспоминаний о лесе. Ноги словно сами вывели его на едва заметную тропу. Дагар все шагал по ней, пока, наконец, не увидел вдалеке поднимающийся дым. Если есть дым, значит там селение. А если есть селение, значит есть и люди.
Поселок оказался совсем небольшим: несколько деревянных домов, обнесенных прочным тыном, да ворота со сторожевой вышкой. На вышке сидел, свесив ноги, скучающий сторож: паренек лет двенадцати.
– Кто ты такой будешь?
– с недоверием спросил он Дагара, когда тот приблизился.
Дагар остановился. Он молчал, не находя что сказать. И правда - кто же он такой? Разбойник? Сын дворянина?
Сторож пристально вглядывался в пришельца: одет в лохмотья, грязный, пришел из леса, не может сказать кто таков. Очень уж это подозрительно.
– Ты отвечать-то будешь, бродяга?
– еще раз спросил сторож, попытавшись сурово повысить голос и едва не дав петуха, - Или ты немой?
"Кто ты такой?" - словно колокол гремел вопрос селянина в голове Дагара. "Кто ты такой?"