– Что же, за эти слова и пальто с плеч сорвать можно.

– А сорвешь пальто, как грабителя судить будут, потому открытое нападение на большой дороге. Перочинный ножик в кармане найдут, так, мол, вооруженной рукой…

– Ну так просто помять ему бока в темной аллее Строганова сада. Гулять же ведь ходит.

– Ходитъ-то ходит, да, говорят, пистолет при себе носит. Ну и помнешь бока, а какая тебе польза?

– Как какая! Все-таки душу отведешь. Я вон барыню из Никольской улицы, что своих собак в морду целует, взругал ругательски, ну, мне теперь и легче. Двадцать две банки гвоздичной помады за лето в долг забрала и не платит. Двойные банки были.

– Ой! Да как она ухитрилась все их вымазать на себя?

– Вот и поди ж ты! Видно, не токмо что голову, а вся мазалась. Окромя того, шесть банок ваксы Каликса фабрики. Дворник сказывал, что она седые волосы ею чернила. «Стоит, – говорит, – это перед окном да щеткой сапожной по голове себя натирает». Из себя ведьма, ни кожи, ни рожи, а туда же за мальчиками-гимназистами в Строгановом саду все лето гонялась. Эх, знато бы да ведано, так кислоты в эту помаду намешать. Пусть бы у нее все волосья повылезли! – заканчивает мелочной лавочник и, обратясь к товарищу, говорит: – Ну, ходи! Куда сходишь? В двух местах тебя запер! С двумя поздравляем! Ах ты, клей углицкий! А еще туда же в шашки играть со мной хочешь! Ну, проиграл, видимое дело. Чего смотришь? Веди в портерную угощать.

– Да ты, о наваксенной-то покупательнице зубы мне заговаривая, рукавом двигал, – произносит наконец другой лавочник.

– Ну вот, нужда мне. Иди, ставь пару пива. Хоть выпить с горя, что ли!

А дождь льет все сильнее и сильнее, протекает сквозь крыши старых развалившихся и новых сколоченных из барачного леса дач и потоками струится по полу. Вон в одной из таких дач в комнате сидят за кофейными переварками две женщины в грязных обтрепанных ситцевых капотах. По углам расставлены кадушки, горшки, в них сквозь потолок струится дождь.

– Просто хоть под зонтиком сиди, – говорит одна из них с крысиным хвостиком вместо косы на голове. – На третье место передвигаемся, и все льет.

– Под зонтиком! Села бы я и под зонтиком. Да где он, зонтик-то дождевой? Давно у жида в мьтье. Ах, боже мой! Ну когда это нас вынесет из этой дачи!

– Да вот Петр Иваныч заложил сегодня часы и две серебряные ложки и отправился в Благородку в мушку играть. Одна надежда – выиграет, ну, съедем, а проиграет – нужно до конца сентября, до получки жалованья здесь сидеть. Ведь без денег не выпустят, ну а ежели и выпустят, то мебель задержат. Ну, на чем мы в городе сядем?

Входит кухарка.

– Сударыня! – говорит она. – Как хотите, или съезжайте с дачи, или я у вас жить не могу. Тогда пожалуйте расчет. Ведь это сраму подобно. Теперича всю ночь в мокроте лежала, потому дождь так и льет на кровать. Опять же, и крысы на кровать лезут. Прежде они тихим манером под домом жили, а теперь как натекла туда вода да на полу вода, ну они и лезут ко мне на кровать спасаться.

– Отчего же к нам не лезут? – откликаются барыни. – Ты вот только зобы нашими хлебами набиваешь, жир нагуливаешь, а ничего не работаешь, ну крысы и лезут, сало твое почуя.

– Да нагуляешь у вас сало, как же! Сами голодом сидите, так уж где кухарке…

– Ты еще грубить? Молчи, тебе говорят!

– Нет, уж вы как хотите, а или чтобы завтра в город, или расчет пожалуйте. Да тут пес жить не станет!

– Погоди, барин в городе каждый день ищет квартиру. Ну куда мы выедем, коли квартиры нет?

– Да, ищет он квартиру по трактирам да по клубам. Отчего же хорошие господа давно себе нашли квартиру, а вы все найти не можете?

– Ты опять грубить? Пошла вон, мерзкая!

В окно стучится со двора дворник. Он пьян.

– Когда съедете-то? Ах вы, шаромыжники! – кричит он. – А еще господа считаются!

– Боже мой! Что ж это такое! – всплескивают руками женщины. – Каждая баба, каждый мужик над нами ругается. Послушай, любезный, как тебе не стыдно мирных женщин обижать!

– Нам не стыдно, а вот вам за дачу до сих пор не платить стыдно, это точно, – возражает дворник. – Пора уж… Не дожидайтесь, пока по шапке и через мирового…

– Еще очень многие весь сентябрь на даче живут. Здесь так хорошо.

– Отлично, нечего сказать, коли со всех сторон невское потопление случилось. Сквозь крышу льет.

– Это теперь льет, а очень может быть, что будет еще прекрасная погода. Осень проводить на легком воздухе так же приятно, как и весну.

– Так ведь то на легком, a здесь вонь. Хозяин нарочно вам приказал помойную яму под окном устроить. Вот выбить стекло вам, так и будете знать.

– Ежели ты будешь буянить, мы полицию позовем.

– И позовете только на свою голову, – отвечает дворник.