Этой программой и предполагалось объединить различные социально-революционные группы. Летом 1889 года члены кружка Кочаровского разъехались по разным городам, и к осени 1889 года они имели связь с 17 губернскими городами (Москва, Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Казань, Симбирск, Саратов, Астрахань, Владимир, Рязань, Воронеж, Харьков, Одесса, Симферополь, Севастополь, Вильна, Минск).

Особо интересными из них в смысле деловом оказались связи, завязанные летом Беляевым. Будучи на Волге, Беляев познакомился с бежавшим из Сибири Сабунаевым, занимавшимся пропагандой по волжским городам, и главным образом в Ярославле.

Сабунаев мечтал об объединении разрозненных кружков и предполагал сорганизовать где-либо на Волге «съезд из старых революционных работников, дабы обсудить задуманное предприятие». Цели его, казалось, сходились с целями кружка Кочаровского, к которому принадлежал Беляев.

Тем же летом с Сабунаевым вошли в сношения только что возвратившиеся из ссылки из Сибири рабочий Гусев и мещанка Бейла Гурвич, также мечтавшие об объединении революционных сил и об организации для этой цели съезда. После взаимных переговоров было решено собраться осенью на съезд в Казани. В середине сентября на съезд собралось 6 человек, и в том числе от кружка Кочаровского – Беляев; 4 человека не прибыли, их заменяли по уполномочию Сабунаев и Гусев.

По постановлению съезда всю Европейскую Россию предложено было разделить для революционной работы на 7 областей; Польша, Литва, Белоруссия, Остзейский край и Финляндия составляли самостоятельные области. Каждой области предоставлялась автономия в своих областных делах, и каждая должна была иметь свой руководящий центр или областной совет. Во главе всей организации проектировался руководящий центр. Обсуждался вопрос и о соотношениях советов с центром, об общепартийных предприятиях, как, например, типография, лаборатория, транспортировка литературы из-за границы и тому подобные начинания.

Подробно обсудив вопрос о террористических предприятиях, съезд постановил разрешать их в каждом частном случае в зависимости от решений областных центров. Приняв все сделанные решения за неокончательные, участники съезда решили собраться вновь через полгода и уже по полугодовым отчетам о работе на местах принять окончательные, обязательные для всех постановления, после чего и разъехались. Гусев поехал в Петербург и там был принят в организацию Кочаровского.

Между тем начинавшая развиваться деятельность возрождавшейся в России партии народовольческого направления весьма заинтересовала русских террористов, живших за границей. Обыски и аресты в Швейцарии, явившиеся результатом известного уже взрыва Дембо, а также последовавшие затем высылки русских эмигрантов из пределов Швейцарии имели следствием то, что большинство из них перебралось в Париж. В Париже сгруппировался кружок террористов, в который входили: Мария Гинзбург, Александр Дембский, Иван Кашинцев, Антон Гнатовский, Алексей Теплов и другие эмигранты, которые снова организовали лаборатории и приступили к фабрикации бомб. Предполагалось, что снаряды будут провезены в Россию через Вильно; и уже там ими будет снабжена действующая в России революционная организация, для переговоров с которой относительно совместной террористической деятельности осенью 1889 года был послан в Россию некий Миллер. Прибыв в Петербург, Миллер вошел в связь с кружком Кочаровского и заявил, что приехал от парижского террористического кружка для переговоров о совместной террористической деятельности в пределах России. Получив от Миллера это предложение и обсудив его, кружок Кочаровского нашел, однако, что приступать к террору в то время было еще преждевременно, а потому и отклонил предложение, изложив свой ответ в виде декларации, которую вручил делегату для передачи эмигрантам.

«Цель нашей деятельности, – говорилось в декларации, – прочная постановка террора как системы; цель эта достигается созданием крепкой, достаточно многочисленной и приспособленной к условиям времени и места организации. Последнее еще не выполнено; поэтому всякую террористическую попытку сейчас мы считаем вредной и не соответствующей целям систематического террора, который, повторяем, мы считаем единственно целесообразным. Повторяем, против несистематического террора мы протестуем от лица большинства русских террористов. Так как ваша настоящая попытка, как для нас ясно, во всяком случае, явилась бы попыткой несистематического террора, то мы против нее».

Кружок просил эмигрантов не торопиться выступлением с террором, предлагал установить с ними прочные и непрерывные сношения, просил обеспечить возможность продолжения переговоров и откладывал заключение окончательного соглашения до лета, когда предполагал послать за границу специального делегата. На декларацию скоро последовал ответ, что парижский кружок ждет с нетерпением присылки уполномоченного для заключения окончательного соглашения, и вскоре затем в Россию выехали для ознакомления с положением дел Юдка Раппопорт и Владимир Бурцев [8] , из которых первый 12 апреля был арестован на границе, второй же, убоявшись ареста, скрылся в Болгарии.

Отклонив временно заключение соглашения, главные деятели организации Кочаровского продолжали свое организационное строительство и в мае 1890 года организовали съезд в Пензе, на который собралось 7 человек, где и начались обсуждения по организационным вопросам и по вопросу о совместной деятельности с парижским террористическим кружком. Но правительство внимательно следило за поведением эмигрантов-террористов, и когда деятельность их зашла настолько далеко, что весной они начали производить под Парижем пробы с метательными снарядами, во время одной из которых террорист Теплов был ранен, то, по требованию русского посла, французскими властями были подвергнуты обыску 20 наиболее важных эмигрантов. У некоторых из них были найдены разрывные снаряды нового образца, взрывчатые вещества, шестнадцать цюрихских оболочек для бомб, химические принадлежности и обширная переписка.

Результаты обысков дали столь веские указания на связь парижского кружка с организацией Кочаровского, что было признано своевременным произвести обыски и аресты и среди участников этой последней, что и было начато в мае с Пензы, где в то время, как указано выше, обсуждали свои организационные дела главные руководители организации. Обыски охватили целый ряд городов, и к начатому затем по этому делу дознанию было привлечено 63 человека. В результате такого одновременного разгрома как парижского кружка, так и работавшей в России организации в революционном подполье наступило временное затишье.