Шрифт:
У знакомого особняка никого не было. Амадин оглянулась, и только тогда заметила долговязую фигуру Пьера, притаившуюся за деревом. Это придало сил. гордо вздернув голову, Амадин поднялась по ступеням и постучала.
Дверь открыл знакомый охранник.
– Ты куда?
– небрежно поинтересовался он, окидывая девушку взглядом.
– Я… - она нервно поддернула рукав, демонстрируя созданную руну. Охранник насупился, а потом ухмыльнулся:
– Второй этаж, третья дверь справа.
– Спасибо, еле заметно выдохнув, она поспешила к лестнице.
– Эй, - окрик охранника заставил ее вздрогнуть.
– Да?
– Плащ сними!
– Конечно.
Знакомым путем она прошла небольшую комнатку, где когда-то её пытались переодеть в побитый молью бархат и скинула промокший насквозь плащ. Не удержавшись, взглянула на себя в зеркало.Глаза лихорадочно горели, а лицо было белым, как мел. Амадин вытерла вспотевшие ладони о платье и вышла. Мадам Шуаз стояла у дверей и о чем-то негромко переговаривалась с охранником. При виде девушки оба замолчали.
– Так, так, институтка… - мадам вынула изо рта трубку и выдохнула, окутав амадин густымии клубами едкого дыма. на глазах сразу же выступили слезы, а в горле запершило.
– Кажется, в прошлый раз, вы доставили нам немало хлопот, дорогая…
– Я?
Девушка прикусила губу.она и не предполагала, что ее так хорошо запомнят.
– Вы, - в голосе мадам послышалась сталь.
– Интересно, что вы теперь здесь забыли?
– Мне…я … мне нужны деньги…
– Они нужны всем…
Новое облако дыма окутало Амадин. Она попыталась задержать дыхание, но удушливый запах все равно заставил закашляться. Голова закружилась. Девушка пошатнулась и оперлась на стену. все вокруг плыло, а голос собеседницы звучал, словно в тумане.
– Думаю,я смогу тебе помочь, дорогая… как только получу компенсацию за тот погром, что ты учинила…
– Я…
Язык не слушался, а веки закрывались сами. Внезапно лицо мадам оказалось совсем близко. Амадин видела сеть морщин около глаз, слегка смазанную помаду на губах, зубы с табачным налетом…
– …выставим на аукцион и ее тоже…
Это было последнее, что девушка услышала, дальше наступила тьма.
Когда Амадин очнулась, то обнаружила, что лежит в незнакомой комнате. Голова раскалывалась, а во рту пересохло. Она попыталась пошевелиться и обнаружила, что прикована наручниками к кованой спинке узкой кровати. попытка освободиться при помощи магии не удалась: наручники оказались антимагические, и любая попытка сплести заклинание оборачивалась болью.
Девушка попыталась вспомнить, как оказалась в комнате, но мысли путались и ускользали, а на их место приходил ледяной ужас: что с ней собирались сделать, и кто именно.
Амадин откинулась на подушку и размеренно задышала, пыталась успокоиться. Постепенно в голове всплывали события дня: украдкой плачущая Герда, укоризненный взгляд Мари, сутулая фигура друга, прятавшегося за деревом у салона Шуаз.
Все-таки вспомнив, зачем она пришла и как попалась, Амадин вздрогнула. Что, если Шупаз решила выставить на аукцион и ее саму? Иначе зачем бы ее оставили прикованной в этой комнате?
– Пьер… он должен меня вытащить!
– прошептала она, борясь с ледянящим душу отчаянием.
– Он обязательно меня вытащит!
Девушка прислушалась к происходящему в особняке, но в ответ была гнетущая тишина. Магические амулеты надежно подавляли любой шум, и ей оставалось только гадать, что происходит в салоне.
Время тянулось невыносимо медленно. Руки затекли, глаза закрывались, девушка то и дело погружалась в тяжелую полудрему - последствия дурмана, которым ее накачали. Только страх помогал удержаться на краю сознания. Трусливая мысль - забыться и пусть с ней делают, заставила собраться с силами.
Амадин тряхнула головой. Она не должна сдаваться, Пьер обязательно ее вытащит, а значит, нужно оставаться в сознании, чтобы помочь ему.
Внезапно особняк вздрогнул, стекла со звоном посыпались на пол, а потом тишина лопнула, наполнившись топотом ног, резкими криками, женскими воплями. Амадин дернулась и опять зашипела от боли. Шум нарастал, перемещаясь на второй этаж, кажется за окном переговаривались зеваки.
– С дороги!
– резкий окрик перекрыл шум. В эту же минуту дверь в комнату сорвалась с петель и рухнула на пол, а на пороге возникла высокая фигура.
– Рей!
– прошептала Амадин, не зная, радоваться ей или дрожать от страха.
Глава 17
Послание, принесенное вестником, заставило герцога отменить тщательно спланированный ужин, за которым он хотел столкнуть Амадин с женой Тристана л’Эрме. “Баррингтон мертв. Тело обнаружили в анатомическом театре” - гласила записка, присланная дю Барри. Пришлось отправить Амадин домой, а самому вместе с Валентином ехать на место обнаружения тела. Конечно, можно было оставить все на откуп заместителю, но Рейнард предпочитал лично осмотреть и тело, и место, где оно было найдено.