– Адептка Гросс!
– грозный голос заставил подскочить.

Амадин обернулась.

– Профессор Шурол!
– она радостно подбежала к нему.

– Вы не явились сегодня на лекцию!

– Да, но…

– Это - безобразие!

– Я понимаю, и прошу меня простить, - затараторила она.
– Больше этого не повториться.

– Я надеюсь, - Шурол собирался пройти дальше, но Амадин ухватила его за рукав.

– Профессор, я хотела вам сказать, что вы были правы! У меня получилось!

– Неужели?
– проподаватель недоуменно посмотрел на девушку, силясь вспомнить, какую именно работу он ей задал.

– У меня получилось то плетение!
– пояснила она.
– Я к вам еще подходила после занятий!

– Верно!

Шурол оглянулся, чтобы убедиться что их никто не подслушивает.

– Так вот я…

Преподаватель закатил глаза:

– Прошу, избавьте меня от подробностей плетений так тесно переплетенных с вашей личной жизнью.

– О… да…

– И разумеется, я даже знать не хочу, что такое вы провернули, и главное, как к этому отнесся тот, кому все предназначалось.

– Он получил по заслугам.

– Наконец-то! Продолжайте в том же духе, и, возможно, вы преуспеете там, где другие потерпели неудачу!

Пока Амадин пыталась осмыслить фразу, он поспешил выдернуть рукав из цепких девичьих пальцев и скрыться. Девушка пожала плечами и направилась на лекцию.

После занятий Амадин не стала уходить сразу, а направилась в библиотеку.

– А, свиристелка!
– услышав шаги магистр Рутенс выглянул из своей каморки.
– Давненько тебя не было!

– Я… - девушка замялась, точно ее уличили в чем-то непристойном. впрочем, можно ли назвать пристойным то, чем она занималась с инквизитором.
– Времени не было…

– Понятное дело - молодость, - проницательно усмехнулся библиотекарь.
– А у меня для тебя вот…

Он продемонстрировал желтоватый конверт, надписанный каллиграфическим почерком.

– Письмо?

– Принесли два дня назад. Ты же когда из академии съехала, адреса не оставила, вот мне и отдали.

– Спасибо, - Амадин взяла конверт и вчиталась в адрес.
– От отца Бенедикта?!

Глаза вспыхнули радостью. В памяти мелькнула сгорбленная фигура старика в коричневых одеяниях, его негромкий голос, объясняющий любознательной девочке счет, географию, основы плетений.

В первый годы учебы девушки в академии, они переписывались, начав зарабатывать, Амадин пыталась отправить священнику деньги, которые он отдал ей перед отъездом, но он отказался брать, сославшись на то, что не ростовщик.

Потом переписка сошла на нет, и вот - письмо. Девушка повертела в руках конверт.

– Ты почитай, а я пока заварю чай, - улыбнулся библиотекарю

– Спасибо!
– Амадин опустилась на ближайший стул, нетерпеливо порвала конверт.

“Мое милое дитя!

Давно не получал я твоих писем. Настолько,что заинтересовался но новостями из столицы.

И они опечалили меня."

Амадин с досадой прикусила губу и украдкой взглянула на библиотекаря. Однако тот был больше занят чаем.

"Юности свойственна пылкость, порывистость и спешность решений. Единожды встав на путь легкой жизни и праздных увеселений не всякий изыщет в себе силы обратиться вновь на путь добродетели. Однако же боги милостивы к упорным и благосклонны к раскаявшимся. В притче о прощении блудниц Деусом всеблагим…"

Девушка невольно вспомнила фривольное полотно из здания суда и закатила глаза.

"...возможно в ближайшее время пред тобою откроются новые пути. Ты разумная и талантливая юная барышня и сможешь принять верное решение.

Каждодневно молю богов о твоем благополучии.

P.S.: еще раз перечел труд Козьмира Прута и настаиваю на том, что эмпирические его методы не достоверны, в пятой и восьмой главе у него допущен ряд фактологических ошибок. Рекомендую так же почитать исследование двух его идейных прижизненных опонентов и их взгляд на эмансипацию."

Закончил на привычной ноте письмо отец Бенедикт.

Настроение все равно испортилось. Меньше всего девушка хотела чтобы духовный наставник и учитель, так много давший любопытной деревенской девочке, узнал о ее теперешней жизни. Она сложила послание и спрятала его за манжет.

– Что-то случилось?
– поинтересовался библиотекарь, заметив, что девушка помрачнела.

– Нет, просто отец Бенедикт слишком беспокоиться обо мне. Пустое!

После письма чай показался не таким вкусным, как раньше, или же она просто привыкла к самому лучшему. Разговор тоже не клеился, и быстро допив, Амадин тепло попрощалась с библиотекарем, после чего вышла и направилась в гнездо порока - особняк на рю де Флери.