Пьянчуга оказался смышленым и, дав знак стражникам, повел строптивого гостя внутрь цитадели. Внутри Речной Замок выглядел сносно, но отчего-то Базилю ужасно не понравился. Все - узкие переходы, стрельчатые окна, забранные витражами, факелы в гнездах, выполненных в виде лап каких-то зверей, - казалось тревожным ц предательским, а может, он просто был пьян. На одной из лестниц они встретили высокого воина в молочно-белом. Граф догадался, что это "наставник" Филиппа и Александра. Он его видел один раз и вряд ли узнал бы в другом месте и в другой одежде - лицо циалианского рыцаря не принадлежало к числу запоминающихся.

Белый был явно удивлен и раздосадован, но Базиль не дал ему даже рта раскрыть.

– Я пришел повидать моих братьев, сигнор, и я их увижу.

– Но...

– Никаких "но", - поднял бровь Базиль.
– Вы меня не остановите. После Лося Олень - животное мелкое.

Если рыцарь и хотел помешать, то передумал.

– Я и не думаю вас останавливать, хоть вы и явились поздно, никого не предупредив, и пьяным. Но я понимаю ваше желание после того, что вы пережили, повидать родных, ведь вам завтра в путь.

– Вы прекрасно осведомлены, сигнор. А пьян я ровно настолько, насколько нужно, чтобы не бояться затеять ссору.

– Ссоры не будет, - резко ответил циалианец, - проходите.

Базилю не понравилось, что дверь в покои Филиппа и Александра запиралась снаружи, но выяснять отношения было не с кем. Циалианец повернул ключ и исчез, разговор был окончен. Граф Мо пожал плечами и толкнул дверь. Братьям будущей королевы отвели угловую башню. Из обширной приемной со стенами, увешанными допотопным оружием, и камином, в котором можно было зажарить целого кабана, виднелись три двери. Одна была распахнута, там горел огонь и слышался голос. Базиль еще раз пожал плечами - мать не раз выговаривала ему за эту привычку, - бросил мокрый плащ на пустующее, довольно-таки потертое кресло и пошел на свет.

Алек лежал на кровати и болтал ногами. Филипп читал ему вслух разумеется, про Леонарда. Младший брат за прошедшие месяцы потолстел, старший - осунулся. Услышав шаги, он захлопнул книгу и резко обернулся. В больших синих глазах застыло удивление, сменившееся с трудом сдерживаемой яростью.

– Здравствуйте, братья, - граф отвесил нарочито церемониальный поклон, - неужели вам так противно меня видеть?

– Нет, - Алек, улыбаясь, вскочил и подбежал к гостю, - а как ты вернулся?

– Верхом, - сообщил Базиль, в горле которого отчего-то запершило.

– Хорошо, - обрадовался Алек, - я всем говорил, что тебя не убьют.

– И оказался прав.

– Почему тебя впустили?
– резко спросил Филипп.

– Сначала я пригрозил пьянице мечом, а потом объяснил кое-кому разницу между Лосем и оленями. Как вы тут?

– Мне тут не нравится, - улыбка Алека погасла, - нас никуда не выпускают. Сигнор Арвэль говорит, что сначала мы должны закончить образование.

– Врет, - заявил Базиль и повернулся к Филиппу, - я понимаю, что ты разочаровался в Лосе, но он раздумал меня казнить. Я видел Луи Трюэля и Мориса Шаотана. Оба в Гваре...

Он не знал, о чем с ними говорить. По крайней мере, с обоими сразу. Филиппу следовало бы сказать про Кэрну и предостеречь от нападок на Тартю, но Алек мог проболтаться. С Алеком он бы пошутил и повалял дурака, но под настороженным, неприязненным взглядом Филиппа это не получалось. Зачем он сюда пришел, собственно говоря? Просто потому, что больше идти некуда, только и всего.

Базиль оживленно рассказывал о путешествии и эскотских обычаях и первый же смеялся своим шуткам. Потом расспросил братьев о житье в Речном Замке. Их прятали от людей - видимо, чтобы никто не вспомнил, что по закону, если Пьер уничтожит акт о вступлении Александра на престол и представленные священником доказательства женитьбы покойного короля на какой-то там Клотильде, королем становится Филипп. Да, пока кузен несовершеннолетний, и Тартю с матушкой могут считаться регентами, но потом... Потом дурака придется спасать, а он, как назло, пользуется каждым удобным случаем, чтобы дразнить гусей.

– Все читаешь?
– Базиль кивнул на книгу, не придумав ничего лучшего, чем вернуться к старому спору.
– Сам с ума сошел и брата сводишь?

– Если я не научу Алека, что значит честь, это не сделает никто.

Проклятый, сначала надо выбраться отсюда, с честью ли, без нее ли... Свадьба в конце зимы. На нее он приедет, иначе это будет нарушением этикета, и к этому времени нужно что-то придумать. Как некстати, что мальчишки сейчас вместе!

– Так и сидите под одной крышей?

– Нет, уроки у нас в разное время и с разными учителями, - сообщил Алек.
– Ты когда уезжаешь?

– Завтра, вернусь к Нориной свадьбе. Филипп, когда закончишь обсасывать Леонарда, почитай про Эжьера. Помнится, рассказ о нем в той же книжке.

– Про клятвопреступника я ничего не желаю знать!

– А ты все-таки почитай. Почитай и подумай. Иногда больше чести нарушить клятву, чем сохранить.

– Кто это сказал?
– подозрительно осведомился Филипп.

– Луи Трюэль, хотя, возможно, он лишь повторил слова деда.