Ответа он не получил - погоня была уже в двух шагах. Вооруженные люди, трое из которых несли фонари, остановились как вкопанные. Базиль ослепительно улыбнулся.

– Господа изволят любоваться звездами? Их хватит на всех...

– Кто вы?
– Первым заговорил сухопарый седоватый человек в лиловом, которого Базиль тотчас узнал. Граф Вардо, один из самых влиятельных людей в Ифране, но, Проклятый, в каком виде! Бледный, руки трясутся...

– Я? Я-то Базиль Гризье, граф Мо, - арциец даже не понял, что чуть ли не слово в слово повторяет слова Крапивника, - а вот вы кто такие?

Вардо оторопело уставился сначала на Базиля, а затем на его спутника темноволосого молодого человека с тонким нервным лицом, которого граф Мо не видел никогда в жизни.

– Морис, что вы тут делаете?

Ага, его зовут Морис... Уже хорошо.

– Мы здесь гуляем. С другом, - пояснил Базиль, яростно сжимая локоть новообретенного приятеля и старательно изображая узнавание, удивление и растерянность.
– Ночь славная, а мне скоро ехать в Мунт. На свадьбу сестры. Но вы, монсигнор, неужели и вам не спится?

– Мы ищем одного человека, - бросил граф, - мимо вас никто не проходил?

– Проходил, - охотно сообщил Базиль.
– Некто в берете. По-моему, он любовник хозяйки вот того дома. Мы даже в тень отступили, чтоб не смущать парочку, и тут появились вы. И все же, что случилось? Мы можем помочь?

– Неважно, - на жестком лице Вардо проступило очень странное выражение. Смесь сомнения и немыслимого, невероятного облегчения.
– Я, видимо, ошибся. А вы, значит, решили прогуляться? И давно вы гуляете?

– С вечера, - в первый раз подал голос Морис, - Базиль послезавтра уезжает, а я ему завидую.

– Так в чем же дело?
– Складки на лице ифранского вельможи разгладились окончательно.
– Почему бы вам не поехать вдвоем? Вы, Морис, по своему положению можете приветствовать венценосных новобрачных от имени Ифраны. Я завтра же поговорю с Жоселин.

– Благодарю вас, дядюшка.

– А теперь разрешите откланяться, встретимся завтра на приеме, церемонно произнес граф и удалился вместе со своими людьми, фонарями и арбалетами.

ЭСТЕЛЬ ОСКОРА

Четверо не стали бить мне в спину. То ли у них были свои счеты с хозяйкой этого места, то ли они решили поглядеть, чем закончится, и взяться за уцелевшую. Женщина и Олень... Серьезные противники, и это не Циала и не Ройгу, хоть и похожи. Циала была моей, не знаю уж, в каком колене, прапратеткой, в нас текла одна кровь, а Ройгу побывал моим супругом, их бы я узнала. Но сила у парочки была, а я малость поиздержалась в схватке с Анхелем. Мне очень захотелось оборотиться снежной исской рысью, и именно поэтому я этого не сделала. Я вообще ничего не сделала: первым здоровается тот, кто приходит. Не-Циала молчала, ее рогатый спутник тем более. Что ж, в таком случае первым заговорит та, кто будет прощаться. Я внимательно рассматривала прекрасное холодное лицо, обрамленное черными, как смоль, волосами. Да, это не Циала, та была отмечена печатью чувственности, в ней прямо-таки бурлила жизнь, она играла целомудренную и отрешенную женщину, но не была таковой, а эта холодна, как зимняя луна.

Мы смотрели друг другу в глаза, она явно была разочарована, что я и Четверо полюбовно разошлись до лучших времен. Олень вытянул в мою сторону рогатую голову, вбирая молочными ноздрями воздух, у него были очень неприятные глаза, но глаза, а не провалы, наполненные белой мглой, как у Ройгу. Да и клыков у него не наблюдалось, разве может быть у непорочной девы клыкастый спутник? Клыки появлялись у меня, когда я оборачивалась рысью. Может, рискнуть? Прыжок на загривок этой твари - и готово?

Олень отступил, женщина подняла руку с рубиновым перстнем и что-то произнесла. Я почувствовала на груди теплый толчок - ожил талисман Астени, о котором я в очередной раз забыла. На прекрасном лице моей соперницы отразилась легкая досада. Выходит, она напала, а я и не заметила, или эльфийская магия погасила атаку на расстоянии? Странно, серебряный Лебедь никогда не казался мне исполненным силы, это была память о друге, а не оружие. Красавица была озадачена, а меня подхватило и по - несло, как уже бывало не единожды. Я редко хочу боя, но когда видишь перед тобой что-то противное самой твоей природе, удержать себя в руках трудно, да я и не удерживала.

Олень... Сначала - олень! Не-Циала, Четверо и мунтский узурпатор - это потом. Я собралась для броска, но мои враги исчезли. Исчезло все, я была одна среди нежного жемчужного сияния. Нет, не одна, чье-то присутствие, мягкое, слегка укоряющее, но бесконечно сострадающее и любящее, в этом месте ощущалось вполне отчетливо. Меня ждали, звали, любили такой, какова я есть, несовершенной, дикой, жестокой. Любили и надеялись, что я изменюсь к лучшему, сделаю шаг навстречу. Чему?

Исполненный ласки и сочувствия зов был силен, но упрямство родилось раньше меня. Меня готовы простить? Да кто вы такие?! Если кто и имеет право меня судить, то это те, живые и мертвые, с которыми я прошла через ад. Астени и Алве есть за что меня прощать, Рене - за что судить, но не этим сладким, бестелесным и благостным, обитающим в Свете, пока в Тарре и десятках иных миров умирают. Если могут помочь, пусть помогают, нет справимся сами, непрощенными.