Роман еще раз оглядел горизонт. Горная цепь казалась ожерельем из волчьих клыков, похожих и вместе с тем разных. В одном месте дальние горы были скрыты пятиглавой горой, словно гигантской растопыренной ладонью. Как бы поступил бог, которому было тошно на что-то смотреть? Он наверняка бы загородил неприятное зрелище такой вот громадиной. Теперь Рамиэрль понял, куда они пойдут в поисках ворот в мир Арцея.

2885 год от В.И.

28-й день месяца Медведя.

Арция. Фей-Вэйа.

Итак, Дафна нашла бесславный конец от кинжала мирийского наследника, который вместе с сестрой бежал в Арцию. Ее Иносенсия давно не получала более приятной и вместе с тем грозной новости. Единственная по настоящему опасная соперница устранена чужими руками. Бекко - умница, не допустил ни единой оплошности, но и случай помог. Кэрна могли бежать в Эр-Атэв и дальше.

Юный маркиз Анастазию не интересовал, он свое дело сделал. Пусть живет, как хочет, и отправляется, куда душа пожелает, и чем дальше, тем лучше. Но Дариоло должна оставаться в пределах досягаемости. То, что мирийцев взял под свое крыло герцог Эстре, было и хорошо, и плохо. Горбун поднял на защиту беглецов своих собственных покровителей, и Евгений, ни много ни мало, обвинил Дафну в недозволенной магии и посягательстве на жизнь и честь несовершеннолетней дочери герцога. Это удар по ордену и его Предстоятельнице, допустившей такое. Неприятно и то, что Предстоятель антонианцев немедленно бросился в Кер-Эрасти и завладел всеми бумагами покойной.

Орест беспокоил Анастазию, хоть и не столь сильно, как обманувший саму Смерть Тагэре. Они с антонианцем не были врагами, но кардинал вполне мог охотиться за той же дичью что и она. Да, он ничего не знал о пророчестве Агриппины, но и она не имела представления о секретах главы Скорбящих. Хорошо хоть Шарль во время "покаяния" уничтожил главные орденские артефакты. Антонианцы держат это в тайне, но у Ее Иносенсии свои возможности. На мунтской площади сгорела лишь одна Цепь и один Перстень из трех, но остальные полностью утратили свою силу. Видимо, эти вещи составляли единое целое, хоть и находились в разных местах. Впрочем, антонианцы сильны и без огненных Перстней. Они не столь уж часто пускают в ход магию, но это свидетельство силы, а не слабости. И что прикажете делать ей? Защищать покойную Дафну ради чести ордена или же отречься от нее?

Ссориться с антонианцами не время. Завладевший наследством мирийки Орест объявил бланкиссиму Преступившей и от своих слов не откажется. А Евгений ему поможет. Если она заступится за Дафну, она никогда не увидит ни записей Дафны, ни Даро. После случившегося требовать, чтобы девушка вступила в орден, нельзя. Анастазию никто не поддержит, а саму Дариоло вполне могут спрятать где-нибудь в Гидале или Элле [В описываемые времена в Элле недалеко от Гайве располагалась основная резиденция антонианцев.]. Орест не дурак, он рано или поздно вспомнит о крови Эрасти. Нет, если она хочет в конце концов заполучить девицу Кэрна, сейчас нужно встать на ее сторону.

Ее Иносенсия не сомневалась, что разгадала слова Агриппины. Умирающие от Агва Закта [Смертельный яд, наделяющий умирающего пророческим даром. Секрет получения Агва Закта принадлежал Церкви, официально использовавшей его для казни клириков высокого ранга, однако существовала тайная практика убийства с помощью А.З. ради предсмертных пророчеств.] не ошибаются, а наставница говорила о Властелине, Брате и Деве и о том, что они уже в пути. Сейчас, когда до исполнения всех пророчеств осталось совсем немного, нельзя допустить ни единого просчета.

Властелином может быть лишь Филипп Тагэре, и он же должен стать Последним из Королей. Дева - вот она, мирийка Дариоло, ну а Брат - это Ларрэн или Эстре. Время покажет. Жаль, что Сола связана по рукам и ногам своим старым грехом. Пока она не поймет, как Шарль Тагэре раз за разом возвращается в мир живых и какими силами владеет, она не должна открыто перечить его воле. Но она рано или поздно найдет управу и на мертвого герцога!

Анастазия изящным жестом пододвинула к себе перо и бумагу, и на белый лист легли четкие строки.

"Я, Предстоятельница ордена святой равноапостольной Циалы, с удивлением и негодованием узнала о том, что случилось в мирийской обители. У меня нет оснований усомниться в том, что действия Вашего сына были обусловлены необходимостью защитить сестру от противоестественных посягательств. Мирийская обитель слишком далека от Фей-Вэйи, а ее обитательницы попали под влияние своей настоятельницы, с попустительства епископа Мирийского отошедшей от Триединого и погрязшей в пороках и недозволенном колдовстве. Дафна раз за разом уклонялась от приезда в Фей-Вэйю, безусловно, опасаясь, что будет разоблачена.

Если бы Вы, монсигнор герцог, вовремя сообщили мне или же Предстоятелю ордена святого Антония о происходящем, удалось бы предотвратить множество несчастий. Теперь же, даже из-за смертной черты, Дафна продолжает приносить беду. Разумеется, я пришлю в Мирию достойную сестру, которая вместе со Скорбящими братьями исправит содеянное и выкорчует ересь и недозволенную магию, пустившие корень на мирийской земле, но чем старше сорняки, тем труднее их выполоть. Я боюсь даже предположить, сколько душ было погублено за те годы, когда Дафна полновластно распоряжалась не только делами Церкви, но и делами герцогства. Настоятельно советую Вам и Вашей супруге пройти очищение у достойных братьев-антонианцев, ибо вредоносная магия, применяемая Дафной, может проявиться и спустя значительное время.