Рито не поленился сходить посмотреть, как оруженосцы облачали своих сигноров, предварительно усадив на поднятое над землей бревно, и чуть не помер со смеху. Особенно порадовали седла. Задняя лука подпиралась стальными стержнями, а передняя, окованная сталью, была устроена таким образом, что надежно защищала ноги всадника, одновременно превращая его в неподвижную колоду. Впрочем, хороши были и турнирные копья, имевшие вид настоящих бревен, с прикрепленным стальным кругом у рукояти, защищавшим руку и правую сторону груди.

Неудивительно, что кони, которым приходилось таскать на себе эдакую тяжесть, больше походили на сурианских гиппопо, чем на обычных лошадей. Особенно после того, как на них напяливали стальной нагрудник, поверх которого клали толстый кожаный валик, набитый чем-то мягким, а потом все это хозяйство закрывали богато расшитыми попонами.

– Луи, - на сей раз уже мириец толкнул своего соседа, - а они не сдохнут?

– Кто?

– Сначала кони, а потом рыцари, на них же железа бера [Арцийская мера веса.] три.

– А пять не хочешь, доспех же в палец толщиной! Да прибавь копье, конский доспех и седло... Но сдохнуть не успеют. Им и нужно-то всего раз-другой ударить копьем. Хотя ты прав, долго в такой скорлупе не протянешь, в ней пошевелиться и то трудно, а коней после третьего преламывания меняют.

– Лошадей жалко.

– Судьба их такая. О, пошли.

2885 год от В.И.

1-й день месяца Лебедя.

Арция. Окрестности Мунта.

Любезность Эллы объяснялась так просто, что Сандер подивился, как он сразу не понял. Королеве не было дела до примирения арцийских нобилей, ей нужно было, чтоб звездой турнира стал ее сын от первого брака. Девятнадцатилетний Жорес Гризье, по слабости короля ставший графом Аганнским, на боевом коне, попона которого была разукрашена львами и единорогами, красовался в первой шестерке. Разумеется, любящая мать не могла допустить участия в турнире "волчат", не говоря уж о герцоге Эстре. Филипп, без сомнения, порадовал свою супругу рассказом об оргондских подвигах брата, и Элеонора постаралась устранить соперника еще до турнира. Герцог невольно улыбнулся, вспоминая дела прошлой осени. Сейчас, после Мелового, ему неважно, что про него думают и говорят, а тогда его тянуло доказывать всем и каждому, что Сандер Тагэре чего-то стоит.

Он выиграл турнир, данный Марком Оргондским в честь братьев жены, хотя сражался не в турнирных доспехах, которых у него не было, а в боевых. Это так поразило одну из придворных красавиц, что она закрыла глаза на то, что победитель - калека и изгнанник. То, что случилось между ними, назвать любовью было нельзя, но Филипп и Гастон с удовольствием зачли ему и эту победу. Любопытно, кто теперь расстегивает янтарное ожерелье прелестной Вивианы?

Александр вспоминал ее с благодарностью и насмешливой грустью, Виа была красивой, взбалмошной и доброй, а ее муж старым, богатым и покладистым. Встретятся ли они еще? Если Филипп отважится на войну с Ифраной, встретятся. Интересно, позовет ли Виа его теперь, когда он перестал быть мальчишкой-изгнанником? Как бы то ни было, она относилась к нему искренне и бескорыстно, в отличие от арциек, пытавшихся завладеть его вниманием после победы над ре Фло. Элла при всей своей ненависти к деверю не прочь женить его на одной из своих многочисленных кузин и племянниц, но уж лучше сразу удавиться! Эстре невольно взглянул на королеву. Та сидела неподвижно, как кукла, но герцог слишком хорошо знал жену брата. Элла уверена в удаче. Но не воображает же она, в самом деле, что арцийские нобили настолько не уважают сами себя, что услужливо потеряют стремя или ошибутся при ударе, расчищая королевскому пасынку дорогу к победе? Может, такие и есть, но не все же! Сандер не сожалел, что лишь наблюдает за схваткой. Себе он уже все доказал, а доказывать другим не считал нужным.

Рыцари внизу разгоняли коней, с грохотом сталкивались на середине ристалища, ломая вдребезги ясеневые копья, мчались за новым оружием и вновь вступали в бой.

После восьми смен оружия судьи назовут победителей в каждой паре, если, разумеется, никто до этого не будет выбит из седла. Затем настанет черед других. И так до вечера. Победители примут участие в завтрашней пешей схватке, которая определит двоих лучших. Эти будут сражаться сначала на копьях, а затем на мечах за право надеть венок победителя и вручить Золотое Сердце Звезде Турнира.

Александр с вялым интересом следил за сражающимися. Явных промахов не допускал никто, вроде бы Аганн уступал своему противнику, но, возможно, Сандер был к нему несправедлив. Жорес был всего на три года младше его, он был хорош собой, нагл и не очень умен. Сыновья королевы выросли истыми "пуделями", с успехом заменив казненного Раулем Винцента в обжирающей Арцию своре. Александр их одновременно презирал и безнадежно ненавидел...

Солнце поднялось высоко, ристалище было усеяно обломками копий, клочками оборванных шарфов и перьями. К концу первой схватки в седлах осталось девять человек, пятеро из которых получили синие шарфы, знаменующие право продолжить состязание завтра. Одним из победителей был Жорес Аганнский, и Сандер мимоходом усомнился в честности судей, так как, на его взгляд, соперник Жореса, рыцарь с двумя золотыми конями на щите, держался увереннее. Впрочем, он пару раз отвлекался и вполне мог что-то пропустить.

– А Рогге подсуживал, - почти с нежностью произнес Этьен Ландей, - вот ведь мразь.

– Точно, подсуживал, жабий хвост, - жизнерадостно подтвердил Луи, - да на него посмотреть только, и все ясно. Рито, тот сразу понял.

– Что понял?
– удивился Сандер.

– Что Рогге лучше удавить, - засмеялся Луи.

– Постой, - перебил Трюэля Одуэн Гартаж, - Александр, похоже, это твой "знакомец". Вон тот, с цветком.

Сандер не сразу понял, о чем речь, но, присмотревшись к высокому рыцарю с алыми перьями на шлеме, на щите которого серебрился белый цветок, похожий на водяную лилию, вспомнил верзилу-барона, с которым весной скрестил шпаги на центральной площади Мунта.

– Если он собрался отыграться, он будет разочарован.

– Ну отчего же, он получит удовлетворение, если не от Тагэре, то от Аганна.

– Ты думаешь?

– А ты приглядись. Он настроен на победу, Сандер, и очень жестко настроен, а Жореса тащат за уши. Если они столкнутся, я "пуделю" не позавидую.

– Можно подумать, ты ему теперь завидуешь, - хмыкнул Луи.
– О, гляньте-ка...

Тут было на что посмотреть. Трюэль был прав. Барон (Александр вспомнил даже его имя - Фарни ре Гран-Гийо) был отменным воином, а копьем владел куда лучше, чем шпагой. Его противником был молодой Эдвар из рода Орви. В первых трех поединках соперники показали равную выучку. На четвертом барон выглядел лучше, а на пятом преимущество решительно осталось за Фарни. Александр сам подивился тому, как болеет за бывшего врага. Отчего-то ужасно хотелось, чтобы победителем стал именно он.