– Слушаю Ее Иносенсию, но их следующий шаг очевиден. Лиловые [Клирики Арции носят зеленое, кроме циалианок, чьи облачения белого цвета, и антонианцев, предпочитающих лиловое.] поставили на Ифрану, значит, цель Ореста - Оргонда, вернее, Марта Арцийская и маршал Мальвани. Они мешают Ифране сговориться с Марком, значит, их попробуют убрать.

– Мы не будем вмешиваться, только смотреть. Но знать я должна все.

2887 год от В.И.

9-й день месяца Сирены.

Святой город Кантиска.

Клирики должны быть невозмутимы и спокойны, но по тому, как члены конклава на мгновенье опускали глаза или, наоборот, подчеркнуто проникновенно здоровались, Жорж Мальвани понял: золото Жозефа и связи Клавдия свое дело сделали. Конклав изберет кардиналом Арции не того, кого желал покойный Евгений, бывший чужаком среди церковников, а того, кто им ближе, понятнее и к тому же озаботился заплатить. Или заплатили за него. Хотя переступить через то, что и их желания могут быть не исполнены святым отцом, нелегко, по крайней мере некоторым.

Мальвани бросил взгляд на своего соперника, как никогда напоминавшего свинью. Лицо альтеруса то краснело, то бледнело лоб и нос блестели от пота. Видно было, что, несмотря на предпринятые меры, в победе до конца он не уверен. Да и как может быть уверена в чем-то продажная шкура, судящая обо всех по себе? Сам Клавдий вполне мог взять деньги у обеих сторон, а голос отдать кому-то одному. Забавно, Жорж Мальвани не сомневается в своем проигрыше, а Клавдий не уверен в выигрыше. Кардиналы и Предстоятели, хоть и решились поддержать ставленника Жозефа, чувствуют себя не в своей тарелке... Веселое зрелище явила б сегодня Церковь Единая и Единственная Антиподу и его смрадным прислужникам, если б они и вправду существовали.

Тяжелые, украшенные Посохом и Плющом [Посох, обвитый Плющом, - символ Церкви, символизирующий опору, которая необходима всем - и людям, и растениям.] двери распахнулись, возвещая скорое появление Архипастыря. Иаков был на редкость величественен, но на этом его достоинства и кончались. Жорж поймал себя на том, что смотрит на собравшихся глазами Обена Трюэля. Занятно, что бы сделал восьмидесятидвухлетний интриган, окажись на его, Жоржа, месте? Победить Клавдия нельзя, но... Глаза епископа Доадского весело блеснули. Он понял, что сейчас скажет.

Иаков торжественно водрузил свое внушительное тело в кресло Архипастыря и густым, проникновенным голосом сообщил возлюбленным братьям и сестре о цели встречи. Затем, согласно обычаю, говорил претендент на кардинальскую мантию. Случаи, когда на оную было более одного претендента, можно было перечесть по пальцам. Воля Евгения была выражена предельно ясно, но арцийская бланкиссима Шарлотта и Предстоятель антонианцев Орест назвали другое имя. Жорж не сомневался, что Иаков постарается сделать хорошую мину при плохой игре и первым получит слово избранник покойного. Так и оказалось.

– Возлюбленный брат наш Георгий, - глаза Архипастыря изливали прямо-таки неземную любовь к стоящему перед ним ближнему, - мы знаем, что вы были одним из ближайших сподвижников почившего кардинала арцийского. "Одним из", - Жорж едва удержался от того, чтобы расхохотаться.

Да, "одним из", если иметь в виду Обена Трюэля или Сандера Эстре. Если же говорить о клириках высокого ранга, каковые имелись в виду, то Евгений ладил только с ним, а альтеруса иначе, как навязавшейся на его голову свинищей, не называл. Не прошло и месяца после смерти Его Высокопреосвященства, как Клавдий превратился в ближайшего соратника, а Жорж Мальвани в "одного из". Ну что ж, брат Анри говорит, что, если не можешь разбить противника, отходи, спасая армию для нового боя.

Дождавшись конца проникновенной речи Архипастыря Жорж Мальвани, он же Георгий, епископ Доадский, обозрев собратьев с той же неземной любовью, что и Его Святейшество, произнес с невыразимой нежностью в голосе:

– Возлюбленные братья! Я не перестаю оплакивать Его Высокопреосвященство. Его уход - невосполнимая утрата как для Церкви нашей Единой и Единственной, так и для обожавшей своего пастыря Арции.
– "Вот вам. Ешьте! То бишь вздыхайте и опускайте очи долу, скорбя об умершем". Увы. Евгения заменить трудно. Слишком велик груз, который падет на плечи его преемника, и я не чувствую в себе силы удержать его.
– Собравшиеся в Зале Плюща клирики не поверили своим ушам, но Жорж продолжал как ни в чем ни бывало: - Я был избран Его Высокопреосвященством, когда Арцию раздирала междоусобная война, а я, недостойный, более, чем другие братия, приспособлен к воинскому служению. Но сейчас на королевство снизошел мир. Власть короля Филиппа крепка, его наследники здоровы, и Арция не испытывает потребности в пастыре-воине. Лишь на Севере, на границе Фронтеры, Арции, Эскоты и Гвар-Набота, льется кровь.

Герцог Ра-Гвар, отложившийся от Эскоты, но признавший главенство Арцийского королевства, в дурных отношениях с Его Высокопреосвященством Неонилом. Его земли далеки от Данлеи, весьма обширны и отделены от Эскоты владениями графа Лидды, подверженного старинным суевериям, чтобы не сказать таянской ереси. Я прошу конклав освободить меня от непосильной тяжести и дать мне право служить Церкви Единой и Единственной там, где мои способности пойдут на пользу Творцу нашему.

Я смогу договориться с местными владетелями и дать отпор таянской ереси. Если потребуется - с мечом в руках. Но не мне быть миротворцем и блюстителем благонравия и веры в Арцийском королевстве.