2896 год от В.И.

17-й день месяца Зеркала

ТАЯНА. ГЕЛАНЬ

Этот тихий свист не поднял бы графа Трюэля только из могилы. Не представляя, зачем он понадобился Сандеру в такую рань и в такой день, Луи осторожно перебрался через что-то пробормотавшую Беату, вышел из спальни и увидел весьма странную компанию. Сандер, так и не сменивший столь нелюбимое им парадное одеяние, похоже, не только не ложился, но и не поднимался к себе, зато Ликэ была в домашнем полотняном платье. Трюэль первый раз видел любовь Александра с неподколотыми косами, ведьма перебросила их на грудь, и все равно они волочились по полу. Третьим был Ежи Гардани. Тонко вырезанные ноздри таянца раздувались, казалось, принц только что с кем-то дрался или за кем-то гнался. Меньше всего заявившаяся с утра пораньше троица напоминала друзей, решивших проведать молодоженов, а посему Луи решил вокруг да около не ходить.

– Что у вас случилось?

– Скорее у тебя, - быстро проговорил Сандер, - чуть не случилось. Скажи спасибо Ежи и Ликии. Ты только не волнуйся, все обошлось...

– Жабий хвост! "Ты только не волнуйся, дома все в порядке, только ножик сломался, когда шкуру с лошади снимали, которую бревном зашибло, когда... "

– Да знаю я эту притчу, - Сандер тронул Трюэля за плечо, - никого не зашибло. Луи, Гражина удрала из замка, а до этого попыталась напустить на Беату порчу.

– Как это, - Луи показалось, что он ослышался, - на сестру?

– Ты же сам говорил, что ее надо за Тартю выдать.

– Говорил, но, - граф потер виски, - в голове не укладывается. Ты говоришь, обошлось?

– Да, Ликэ что-то почуяла, они с Ежи высадили дверь. Гражина бежала подземным ходом. Возможно, она погибла, но это было б слишком хорошо.

– Возьми, - вступила в разговор Ликия, протягивая что-то, завернутое в пестрый платок, - это котенок. Гражина связала его жизнь с жизнью Беаты, так что береги его. Через пару лет колдовство исчезнет, но пока за ним нужен глаз да глаз.

– Если котенок умрет, то и Беата?
– Луи показалось, что он ослышался.

– Не умрет, но заболеть может. Это особенно опасно, когда женщина ждет ребенка. Гражина - кровная родственница, и ее заклятия имеют особую силу.

– Ракаи знают?

– Нет пока, - скрипнул зубами Ежи, - я Иштвану сам расскажу. Вот уж удружила! Ну, попадись мне эта дрянь...

– Нужно, чтоб попалась, - неожиданно жестко сказала Ликия, так говорят даже не королевы, а великие жрицы, про которых Луи читал в хаонгских сказаниях.
– Ежи, ты не понимаешь, что она может натворить, если возьмется вредить семье! Ты тоже наполовину Ракаи, так что будь осторожен. Хорошо, что вы успели покончить с ройгинацами, спутайся она с ними...
– женщина прервала себя на полуслове.
– Я сделаю обереги для каждого, но лучше ее все-таки поймать.

– Сначала ты ляжешь спать, - Александр обнял подругу, и Луи почувствовал жгучее желание вернуться в спальню и последовать его примеру. Он понимал, что его руки от магии не защитят, но здравый смысл иногда отказывает даже Трюэлям.

– Да, идите отдыхать, - натянуто улыбнулся Ежи, - а я дойду до завала через подвал и посмотрю, есть ли там след. Я понял, как туда можно добраться.

– Я пойду с тобой, - предложила ведьма.

– Я справлюсь, - заверил Гардани, - а ты едва на ногах стоишь. Если Гражина и впрямь была сильна, мы б так легко не отделались.

– Ты прав, - не стала спорить Ликия, - сама она не страшна, страшна ее злость и ее кровь, которую можно обратить во зло вам всем. Постарайся ее поймать, прежде чем она еще что-нибудь натворит.

– Ты подготовь Беатку, - Ежи тронул Луи за плечо - а теперь иди, досыпай. Кота береги.

Луи кивнул и проводил уходившую троицу взглядом. У лестницы принц свернул направо, а Сандер немедленно подхватил Ликию на руки. Спать эти двое, похоже, не собирались.

НЭО РАМИЭРЛЬ

Если б барду Роману Ясному предложили сочинить балладу о Древних Путях, ему пришлось бы самочинно населить их жуткими чудовищами, подстерегающими путников за каждым поворотом, огненными провалами, зыбучими песками, крутыми обрывами и прочими вещами, от которых млеют размякшие после сытной трапезы слушатели. Песню о походе троих эльфов и вновь упрятанной в панцирь из Света лльямы слушать бы не стали, уж больно она получалась скучной. Они шли за вспыхнувшим в сурианских развалинах огоньком-проводником, в лицо им дул слабый ветер, и больше не случалось ничего.

Разговаривать не хотелось, навалившийся со всех сторон мрак давил не хуже гранитных глыб, и это угнетало даже лльяму, путавшуюся в ногах Рамиэрля. Собственно говоря, поэтому ее и пришлось спеленать. Сначала Нэо удивился, что порождение Тьмы так ее боится, но потом понял, что никакой Тьмы здесь и близко нет, равно как и Света. Здесь вообще нет ничего, кроме дороги, созданной могучей древней волей. В прошлый раз их с Кризой здорово поддержала вода из заклятого колодца, теперь у них не было и этого, но они все-таки дошли.

Дорога оборвалась в огромной пещере, в глубине которой плескалось озеро. Подземный дворец был пуст, хотя Нэо и почуял следы некогда свершенной волшбы. Лльяме это место не понравилось еще больше, чем Пути. Она трясла башкой и всеми лапами, урчала, ворчала и рычала. Аддари и Норгэрель вели себя тихо, но им тоже было неуютно. Итак, Ангес не ошибся заточенное в безымянном мире какими-то высшими силами существо пережило его гибель и было препровождено в Тарру. Какое-то время оно провело под старым храмом, умудрилось освободиться и, воспользовавшись найденным проходом, перебралось в Серое море. Здесь бывший узник обдумал свои замыслы и принялся их осуществлять, а затем покинул насиженное местечко ради Вархи.