Встряхиваю головой, прогоняя наваждение. Я знала, что будет нелегко, и готовила себя к преодолению трудностей. Тем более, дети уже тянут меня к чемоданам, которые вносят в номер работники отеля.

Я разбираю чемоданы и переодеваю девочек в купальники, сверху завязываю парео. Они нетерпеливо топчутся возле двери, но я жду, пока Артем зовет их из коридора.

— А ты разве не идешь? — удивленно спрашивает он.

— Нет, я останусь, разберу чемоданы.

— Не придумывай. Я позову горничную, она разложит вещи. Пойдем, Аля, — Артем берет меня за руку, но я предусмотрительно отхожу в сторону.

— Я не пойду, Артем, потом. Когда там будет меньше людей…

— Здесь много бассейнов, Аля, в них достаточно свободно!

Но я упорно отказываюсь, и тогда его озаряет.

— Погоди, кажется я понял. Ты же не умела плавать, да?

— Не умела, — качаю головой и смотрю ему прямо в глаза, — и так и не научилась.

— Почему? — он удивляется вполне искренне.

— Потому что когда-то уже пробовала научиться, — говорю на выдохе, — однажды. Больше желания не возникало. Я помню, чем это закончилось в прошлый раз.

Асадов замолкает, озадаченно меня рассматривая, по его лицу пробегает тень. Интересно, понял он меня или нет?

— Ладно, встретимся за ужином, — он сдержанно кивает, забирает детей, и они идут по коридору. На полдороге останавливается и оборачивается. — Аль, только давай договоримся. Отдых это отдых. И не только ты отдыхаешь от коллектива, а и коллектив от тебя. Не обязательно звонить по видеосвязи и контролировать каждый шаг заменяющего тебя человека. И еще целой толпы народа.

Краснею так, будто стащила у Асадова из кармана мелкие купюры, а он поймал меня с поличным. Я ничего такого не планировала, лишь собиралась поинтересоваться у Марии, нужна ли ей моя помощь? Вдруг там что-то случилось…

Но возражать и не пытаюсь. Стою и смотрю как отец моих дочерей вместе с ними сворачивает к лифтам.

Похоже, мне еще многому предстоит научиться. Отдыхать так точно. Раз уже учиться плавать я боюсь.

Перед сном, когда девочки укладываются спать, меня как всегда просят рассказать сказку. Ложусь на край большой кровати, такой же как и в апартаментах Асадова. Наши хитрые детки все-таки выпросили у меня разрешения по ней попрыгать.

Сейчас они лежат смирные и послушные в ожидании очередной истории. Сегодняшний день был насыщенный, но я не чувствую усталости. Может потому, что Артем с удовольствием занимался с детьми, освободив меня от необходимости держать все под контролем.

И к концу дня я смогла, наконец, расслабиться.

Вечером мы вышли на прогулку и гуляли довольно долго, часа три. Пахло морем и цветущими кустарниками, я бы с удовольствием так прогуливалась до поздней ночи. Но дети устали и проголодались, пришлось возвращаться в отель.

Ужинали мы на балконе. Я ждала, что Асадов захочет продолжить презентацию своих детей и поведет нас в ресторан, но неожиданно он предложил поужинать в номере. Я поспешила согласиться и вздохнула с облегчением.

В присутствии девочек Артем не напрягает, ему банально некогда переключать на меня свое внимание. Попробуйте переговорить трех болтливых малышек, которых переполняют эмоции и впечатления! Он едва успевал отвечать на градом сыплющиеся на него вопросы.

Не то, чтобы я ему особо сочувствую. Просто я его понимаю.

Теперь я полулежу, опираясь на локоть, и негромким, чуть монотонным голосом начинаю рассказ. А сама массирую каждый пальчик на каждой ручке всем дочкам по очереди.

Монотонность нужна, чтобы успокоить перевозбужденную детскую нервную систему. Массаж тоже успокаивает, настраивает на сон и улучшает развитие речи. Этому меня научил наш семейный врач еще как только малышки родились.

Артем не уходит, стоит и смотрит на нас, я спиной чувствую его взгляд.

— Мамуля, а можно, папочка нам помассирует пальчики на ножках? — просительно заглядывает в глаза Миланка.

И кем я буду, если скажу «нет»? Тем более, что папочка уже оживился и заходит с другой стороны.

— Для чего это нужно, расскажите, — интересуется он, и девочки наперебой ему объясняют так, как понимают они.

Сомневаюсь, что Артем понял хотя бы десятую долю. Но ему и того хватило с головой, чтобы улечься поперек кровати, сразу заполнив собой целую половину.

— Понял. А-ну ка, все Плохие девочки, давайте сюда свои ножки, — он сгребает три пары детских ножек своими ручищами, за его пальцами детские пальчики почти не видны.

Девочки довольно визжат, я вспыхиваю как охапка сена. Непонятно с чего. Интуиция?

— Я же сказал, все, — смотрит Артем на меня снизу вверх. — Все Плохие девочки.

Сердце в груди мечется как птичка по клетке. Жар бежит по венам, охватывает от пяток до макушки, в голове гудит как в домне.

— Мне не надо ничего улучшать, у меня все хорошо и с речью, и вообще… — пробую сопротивляться, но мои ступни уже обхватывает шероховатая ладонь.

— Расслабься, Аленька, я просто сделаю тебе массаж, — спокойно говорит Артем, и я шумно сглатываю. Моя птичка в клетке тоже сглатывает и ошалело пялится на Асадова.