– Изволили быть командиром 466-го Малмыжского полка? А я, Ваше Превосходительство, конный разведчик 465-го Уржумского. Возил Вам пакеты. У Прохорова Николая, денщика Вашего, останавливался. Сразу признал седло у кобылки-то да как по-особенному растирали, убирали, по глоткам поили. Всё распознал. А когда бригаду получили, я к Николаю прощаться приезжал. Видел, как старые малмыжцы чинно провожали Вас. Только не извольте сумлеваться, знаю, какие нонче времена, никому об Вас не скажу. Тутки немчура кругом, так я поутру околью проведу.

Ещё засветло хозяйка напоила чаем, дала с собой лепёшек и благословила семейной иконой “на подвиг ратный”. Вёрст двадцать ехали по подлескам и рощам. Под дубом сделали привал, пообедали и простились, крепко обнявшись. Носович выехал на дорогу и пришпорил Малу – хотел попасть в Прилуки раньше немцев, но вдруг заметил разъезд немецких улан. Заметили и его. Пришлось галопом уходить на север и возвращаться болотистой целиной. Не заметил, как попал на гать. Вдалеке показалась богатая усадьба, а в зарослях промелькнула фигура.

– Военный, – догадался генерал. – Вооружён? Один или отряд? Русский или немец? Если немцы, представлюсь полковником Кирилловым Уланского полка, еду в собственное имение Васильевку Кобеляцкого уезда Полтавской губернии. Николай погиб на фронте три года назад, но откуда им знать! Отнесутся благосклонно – возвращают отобранные революционерами имения. – Направил Малу левее того места, где скрылась фигура. Раз военный, то переползёт в сторону, обыкновенно по ведущей руке. Если правша, то поползёт вправо. Правшей раз в двадцать больше, чем левшей, значит, берём влево. Как учил профессор Снесарев на занятиях по практической статистике, вероятность правильного решения 95 процентов. Мала остановилась перед тремя сросшимися кустами. Поднялся молодой человек в русской офицерской шинели. – Как ты похож на отца! Воевали вместе.

– Прошу в гости, помянем.

На рассвете Носович был уже под Прилуками. В городе шёл бой. Ночлег пришлось искать в деревне. У богатой избы стояли шестеро парней лет двадцати, плевали семечки.

– Кто сын хозяина? Спроси у отца можно переночевать?!

Парни не торопясь, презрительно осмотрели богатое седло и Малу. Один нехотя пошёл во двор. Вышли мать и бабушка.

– Во фронте ишо кормилец наш.

– Но ты ночуй.

Носович отвёл Малу в сарай и приступил к уборке. Парни наблюдали со двора, подозрительно перешёптываясь. Генерал приготовился выхватить браунинг из-под полы мундира. Парни вошли в сарай. Носович незаметно положил в карман коробку с 25 патронами, в другой три запасные обоймы.

– 47 выстрелов, вполне хватит, – успокоил себя, ногой пододвинул ось от телеги и решил ночевать в сарае. – Придётся не спать.

– Пойдём в хату вечерять, – во двор вышла мать. – Сидай рядком, а то парни балованные, управы нетуть, – прошептала на крыльце. – В хате я хозяйка, а в сараях они. Видал, ворота запёрли! На кобылке ужо не уйтить. А из избы в окно да через забор!

– До Сум двести вёрст. Пешком шесть дней, на Мале два, – подумал Носович. – Не оставлю её! Нет, жизнь дороже. – Сел в угол под образа между бабушкой и внучкой лет десяти. – Фланги прикрыты! Не обойдут, в спину не пальнут.

– Под образа сел жид пархатый! – воскликнул внук. – Убить христопродавца!

Носович понял, чем так не понравился парням:

– Имеете ввиду мою лёгкую картавость? Так сие от православно-дворянского происхождения и уроков французского.

– А ну, малая, геть из-за стола!

Внучка залилась слезами и выбежала из хаты.

– Мадам, Вам лучше уйти, – обратился Носович в бабушке.

– А ну сам геть отсель, супостат окаянный! – закричала на внука старушка. – Ишь, хозяином сделался!

Один из парней зашёл с левой стороны. Носович нащупал браунинг, но решил пока не доставать. По-генеральски посмотрел ему в глаза:

– Назад, молодь! – Парень неожиданно повиновался и Носович решил развить успех. В корпусе читал на клиросе за дьячка и пел в церковном хоре. – Как звать?

– Васькой.

– Жид я, говоришь… А знаешь ли ты, Васька, тропарь благоверных князей Василия и Константина Ярославских? “Возвысившеся на добродетель, к желанию крайнему, и достигосте к Небесней высоте, благовернии велицыи князи Василие и Константине, и безстрастным житием украсисте души своя, пощением же изрядно победисте бесовския полки и воспримете чистую совесть, в молитвах яко безплотнии пребысте, возсиясте в мире, аки солнце, преславнии, молите спастися душам нашим.” Тропарь на обретение мощей князей сих знаешь? “Ваше отечество хвалится обагрением кровей ваших, Церковь же Божия радуется приемши телеса ваша, людие, песненный лик составльше, духовною цевницею вопиют: ликуй, Василие, радуйся, Константине, Ярославлю славо и всей России радосте.” Ну! Кто из нас жид пархатый?!

– Подь отсель, нехристь поганая! – закричала на Ваську бабушка. – Идём к нам в покои, господин офицер.

Всю ночь Носович прислушивался к каждому шороху, стараясь не заснуть. Но утром Васька неожиданно подобрел, за чаем рассказал, как объехать Прилуки двумя верстами. Носович видел, как без единого выстрела германский полублиндированный поезд прибыл на вокзал, а усиленные дозоры пехоты занимали город. Бросив последний, печальный взгляд, по бездорожью направился на восток.

Днём не потеплело и Мала шла по колоти шагом. В полдень отдыхали в поле на насте. К вечеру добрались до лесника, ужинали варёной картошкой и свежим молоком. Носович поделился консервами. Отменно выспавшись у полуоткрытого окна, выехал чуть свет, оставив леснику чай и сахар.