— Вы же знаете профессор, я родилась и умру поглощенная светом.

— Знаешь, что означает фамилия Леер на языке побратимов?

— Несущая свет.

— Да. Вот и ты одним своим присутствием освещаешь все вокруг. Возрождаешь свет даже в самой черной душе.

— Это вы на моего халфа намекаете?

— То, что ты рассказала, невероятно. Но, с другой стороны, ты никогда не задумывалась, что сама судьба сделала то, что отказался делать регент.

— О чем вы говорите?

— О том, что изначально именно Азраэль должен был быть твоим спутником. Ведь он старший сын повелителя, пусть и незаконный.

— Если бы это было так, я ни за что не стала бы его женой, — запальчиво воскликнула я, отвергая всякую мысль об этом.

— Так ли это? Сейчас ты не признаешься даже самой себе, но если бы не тот день, если бы он тебя не убил, ваша связь уже сделала бы свое дело.

— Это похоже на проклятье. Всегда зависеть от связи. С халфом, Рейвеном, с вами.

— Ты так это воспринимаешь? Как проклятье?

— Иногда, — ответила я после долгого молчания, — Мне трудно судить о том, что было бы и чего уже никогда не будет. Я никогда больше не увижу своих друзей, не приду к вам в кабинет, чтобы провести очередной урок, никогда не вернусь в Адеон, никогда больше…

Я замолчала.

— Никогда больше не увидишь его? Ты это хотела сказать?

— Я не должна говорить об этом с вами.

— Поверь мне, Аура, твоя откровенность не убьет меня.

— Но может ранить.

— Поэтому ты не хочешь идти на бал? Из-за меня?

— Здесь много причин.

— Или из-за него? Боишься, что он узнает тебя? Или боишься, что не сдержишься сама.

— Вы снова это делаете.

— Что?

— Понимаете меня лучше меня самой.

Он улыбнулся, и я снова заметила этот взгляд… обреченность. Ну почему я всегда раню тех, кто дорог мне больше всего? Почему все всегда так сложно? Если бы я могла, если бы ответила ему взаимностью тогда, всего того, что случилось, могло бы и не быть. Мои друзья, возможно, были бы живы.

— Тебе стоит пойти на этот бал, не ради меня, не ради него, ради себя самой. Хотя бы просто для того, чтобы попрощаться.

Жанна не могла смотреть без содрогания, как взрослые, здоровые мужчины себя калечат. Ее тоже несказанно удивило желание Лестара участвовать в состязаниях, но она должна была признать, что он знал толк в своем деле. Легко преодолевал различные ловушки. И не только силовые. Мила с Майком постарались на славу. Сплели иллюзорный лабиринт, со всевозможными ловушками, опасными хищниками, ядовитыми растениями. Причем, хоть он и был иллюзорным, а ловушки самыми настоящими и чрезвычайно опасными. Но не зря Милава собрала столько лекарей, чуть ли не больше, чем оруженосцев. Каждый день кто-то оказывался раненым, а кого-то уносили с поля едва живым.

Но даже эти неприятности не делали зрелище менее красивым и захватывающим. Да уж. Давненько Юдиния не видела такого развлечения. Соревнования длились уже пятый день и каждый раз побеждали трое. Лестар — красный рыцарь, Темный рыцарь и загадочный Белый. Три цвета. Что они несли им всем? Особенно ее мятущейся, переживающей подружке. И непонятно, за кого переживает больше. За темного или красного рыцаря. Но ее напрягал белый. Жанна не понимала, почему, но иногда видела в нем что-то… знакомое. Он с таким нечеловеческим остервенением рвался к победе. Словно хотел что-то доказать. Эта мысль не давала ей покоя. Поэтому она стала незаметно наблюдать за ним. И вот что выяснила.

Белый рыцарь был один. Ни слуг, ни рабов, ни оруженосца. Он сам облачался в латы, сам чистил и ухаживал за конем и неизменно носил маску. Одна из служанок говорила, что под ней у него уродливый шрам, другая утверждала, что у него нет рта и он из какой-нибудь заморской расы, третья с придыханием в голосе заявляла, что он так прекрасен, что вынужден скрываться, чтобы не влюбить в себя всех женщин вокруг. И именно эта загадка не давала Жанне покоя. Кто этот белый рыцарь? И зачем он здесь?

В конце концов, когда через неделю из сотни рыцарей осталась дюжина самых умелых, она решила рискнуть и пришла в его покои. Смотрела на безликую, унылую обстановку и не понимала. Такое ощущение создавалось, что он и не жил там вовсе. Она прождала всю ночь, а рыцарь так и не появился. Но Миле об этом рассказывать пока не рискнула. К тому же он мог засидеться в таверне с другими соискателями или заглянуть к мадам Терезе и ее девочкам. Жанна узнала об этом месте случайно. Майк рассказал. Оказывается, он нередко навещал это место. А в ответ на ее молчаливое возмущение начал оправдываться:

— Ну, я же мужчина. А там чисто, опрятно. Сама убедись, если так хочешь.

— Спаси Всевидящая меня от такого счастья! — воскликнула Жанна в ответ.

— Да многие туда ходят.

— А я и не сомневаюсь. Может, тебе девушку подыскать, приличную?

— Вот еще, — отмахнулся друг, — Я молодой еще. К тому же попадется мне такая вот как ты или Мила, и что я тогда буду делать?

— Интересненькое заявление, — возмутилась подруга, — Это чем это мы так тебе не угодили?

— Да всем, всем, — принялся оправдываться Майк, — Только если с такой, как вы, свяжешься — жениться придется. А я молод еще.

— Так я вроде не замужем.

— Зато тот, о ком ты не хочешь говорить, о других женщинах и не помышляет, — усмехнулся друг, — И еще лет двадцать помышлять не будет.

— Была б нужна, не бросил бы.

— Хотела б чтоб не бросал, не отпустила бы, — парировал парень. Чем заставил ее задуматься. А ведь он прав был в чем-то. Что бы случилось, поставь она тогда ультиматум или она или долг? Что бы он выбрал? Но она не решилась. Сейчас, пережив все это, видя, как мучается ее подруга, она бы рискнула спросить. Вот только не у кого теперь. Где его носит? И что с последней из рода Леер происходит? Но и эти вопросы пока остались без ответов.