— Привет, Дженн!

— Джек, в последние двадцать четыре часа ты определенно был очень занят. — Она не улыбнулась, продолжая стучать ногтями по телевизору.

— Пришлось посуетиться, ты же знаешь.

Сняв пиджак, Джек развязал галстук и отправился на кухню за пивом. Вернувшись, он уселся на диван напротив Дженнифер.

— Слушай, я сегодня получил одно отличное дельце…

Достав из сумочки «Вашингтон пост», Дженнифер швырнула газету ему.

— Знаю.

Джек пробежал взглядом заголовки.

— Твоя фирма не позволит тебе взяться за это дело.

— Плохо, я за него уже взялся.

— Ты меня прекрасно понял. Ради бога, что на тебя нашло?

— Дженн, я знаю этого парня, понятно? Я его знаю, он мой друг. Я не верю, что он убил ту женщину, и собираюсь его защищать. Адвокаты ежедневно занимаются этим везде, где они только есть, — а в нашей стране, по-моему, они есть везде.

— Джек, это же Уолтер Салливан. — Дженнифер подалась вперед. — Одумайся, что ты делаешь?

— Дженн, я знаю, что это Уолтер Салливан. И что с того? Лютер Уитни не заслуживает хорошей защиты потому, что кто-то говорит, будто он убил жену Уолтера Салливана? Прошу прощения, но где такое написано?

— Уолтер Салливан — твой клиент.

— Лютер Уитни — мой друг, и я знаю его гораздо дольше, чем Уолтера Салливана.

— Джек, человек, которого ты собираешься защищать, — это обыкновенный преступник. Всю свою жизнь он провел в тюрьме.

— На самом деле он не был в тюрьме больше двадцати лет.

— Он — преступник-рецидивист.

— Но его никогда не осуждали за убийство, — напомнил Джек.

— Джек, в этом городе адвокатов больше, чем преступников. Почему этим делом не займется кто-нибудь другой?

Грэм посмотрел на бутылку.

— Пива хочешь?

— Ответь на мой вопрос.

Встав с дивана, Джек швырнул бутылку в стену.

— Потому что он сам меня попросил, черт возьми!

Дженнифер посмотрела на него, и испуг, мелькнувший у нее на лице, прошел, как только осколки упали на пол. Взяв шубу, она надела ее.

— Ты совершаешь огромную ошибку, и я надеюсь, что ты опомнишься до того, как совершишь непоправимое. Когда мой отец прочитал это, его едва не хватил удар.

Положив руку Дженнифер на плечо, Грэм развернул ее лицом к себе и тихо произнес:

— Дженн, я должен это сделать. И я надеялся, что ты мне в этом поможешь.

— Предлагаю тебе завязать с пивом и задуматься над тем, как ты собираешься жить дальше.

Когда за Дженнифер закрылась дверь, Джек, привалившись к ней, стал тереть голову руками с такой силой, что ему показалось, что под нажимом пальцев начинает слезать кожа.

Он увидел в крохотное грязное окно, как блатные номера скрылись в пелене снега, и, сев на диван, снова просмотрел газетные заголовки.

Лютер хотел заключить сделку со следствием, но никакой сделки не будет. Декорации расставлены. Все хотят увидеть судебный процесс. В телевизионных выпусках новостей привели подробный анализ дела; фотографию Лютера увидели несколько сот миллионов человек. Провели несколько опросов общественного мнения насчет того, виновен или невиновен Лютер, и все они показали, что ему не на что рассчитывать. Горелик жадно облизывается, мысленно представляя себе это дело катапультой, которая через несколько лет закинет его в кресло генерального прокурора штата. А в Вирджинии генеральные прокуроры частенько вступают в борьбу за дворец губернатора и, как правило, одерживают в ней победу.

Невысокий, лысеющий, зычный Горелик действовал стремительно и неотразимо, словно гремучая змея. Грязные методы, сомнительная этика, готов при первой возможности вонзить нож в спину. Вот каким был Джордж Горелик. Джек сознавал, что ему предстоит долгая, упорная борьба.

А Лютер ничего не говорит. Он боится. И какое отношение к его страхам имеет Кейт? Полная нестыковка… Завтра Джек пойдет в суд и заявит о том, что Лютер невиновен, хотя ничем не сможет это доказать. Но доказательства — это забота обвинения. Вся беда в том, что их, похоже, было даже чересчур, Джек может клевать и щипать, но клиент его — трижды судимый рецидивист, хотя в полицейских сводках и значится, что последние двадцать лет Лютер оставался чист. Никому не будет до этого никакого дела. С какой стати? Этот человек станет идеальным завершением трагической истории. Классическим примером правила трех ударов. Три тяжких преступления — и твоя жизнь кончена, в главной роли Лютер Уитни.

Отшвырнув газету в сторону, Джек подобрал осколки и вытер пролившееся пиво. Потерев затылок, пощупал обмякшие от безделья мышцы, зашел в спальню и переоделся в спортивный костюм.

Спортивный центр Молодежной христианской организации находился всего в десяти минутах езды на машине. Поразительно, но Джек нашел свободное место на парковке прямо перед входом и зашел внутрь. Черному седану, приехавшему следом за ним, не повезло. Водитель несколько раз объехал вокруг здания, затем вынужден был поставить машину на противоположной стороне улицы. Вытерев правое стекло, он какое-то время смотрел на вход в центр, затем, приняв решение, вышел из машины и взбежал по ступеням. Оглядевшись по сторонам, посмотрел на сверкающий «Лексус» и вошел в здание.