Пайн покачала головой.

— Я думаю, что должна сделать все сама.

— Тогда я буду ждать твоего возвращения здесь.

Снаружи Пайн столкнулась с Эдди Ларедо, который укладывал вещи в свой внедорожник.

— Надеюсь, мы еще встретимся, Этли, — сказал он.

Сейчас ее мысли находились в тысяче миль отсюда, но она положила руку ему на плечо.

— Ты не раз спас мою задницу.

— Я уже говорил, что именно для этого и нужны напарники.

— Значит, между нами все хорошо?

— Во всяком случае, с моей стороны. Я уже позвонил Дениз, и мы договорились, что я смогу чаще видеться с сыновьями.

— Это замечательно. Им необходим отец. Настоящий отец.

Он внимательно на нее посмотрел.

— А что ты будешь делать? Вернешься в Шеттерд-Рок и вновь станешь единственным агентом ФБР в Большом Каньоне?

— После того как закончу дела здесь.

— Может быть, я к тебе приеду.

— Буду рада тебя видеть.

— Но мы лишь друзья, — добавил он с улыбкой.

— В этом нет ничего плохого, Эдди.

Она обняла и поцеловала Ларедо в щеку, а потом посмотрела вслед уезжавшему внедорожнику.

Пайн села за руль своего автомобиля и поехала в больницу.

К счастью, дорога до Америкуса оказалась совсем недолгой — она и сама не знала, сколько еще смогла бы сдерживать бушевавшие в ней чувства. Ей казалось, что она преодолевает последнюю милю пути на собственную казнь.

Джерри Дэнверс сидел перед дверью личной палаты Джека Лайнберри. Его босса перевели сюда из интенсивной терапии два дня назад, а еще через несколько дней собирались выписать.

Дэнверс теперь смотрел на нее с уважением.

— Полагаю, вы спасли мою шкуру, и не только, — виноватым тоном сказал он.

— Верно.

— И кто бы мог поверить, что Страуб на такое способен?

— Мне нужно повидать Джека. Немедленно.

Он бросил на нее настороженный взгляд. Пайн понимала, что ведет себя странно, но ей было все равно.

— Ладно, заходите. Он только что закончил ужинать. Уверен, он будет рад вас видеть.

— А я совсем не уверена.

Она вошла в палату и плотно прикрыла за собой дверь.

Лайнберри сидел на постели и сегодня выглядел гораздо лучше.

Пайн медленно к нему подошла, уселась на стоявший рядом с кроватью стул и все это время не сводила с него глаз.

А он смотрел на нее с печалью и тревогой. И еще Пайн почувствовала в нем облегчение.

— Судя по выражению твоего лица, теперь ты знаешь всю правду, — сказал он.

— Ты мой отец.

— Да, так и есть. — По его лицу потекли слезы.

Пайн давно хотела задать ему этот вопрос, теперь время пришло.

— Но где-то есть и другая твоя дочь. И моя мать, мать твоих детей. Может быть, вместе мы сможем их найти.

Лайнберри осторожно протянул к ней руку.

— Ты и в самом деле в это веришь?

Сильные пальцы Пайн сжали его ладонь.

— Не думаю, что у нас есть выбор.

Амос Декер

(цикл)

Абсолютная память

(роман)

Амос Декер навсегда запомнил эти три смерти в парализующем оттенке синего. Свет врезался в него, вошел, будто нож из цветного стекла. И Декер так и не смог избавиться от этого света.

Слежка была долгой и, в конечном счете, непродуктивной. Ведя машину к дому, он думал, что сейчас урвет пару часов сна, а потом снова выйдет на улицы. Амос свернул на подъездную дорожку скромного двухэтажного дома с пластиковой обшивкой. Дому было уже двадцать пять лет, а выплачивать за него предстояло как минимум еще столько же. Дождь растекся по тротуару, ботинки сорок седьмого размера скользнули и только потом уцепились за асфальт. Декер тихо прикрыл дверцу машины, не сомневаясь, что в такое время все уже спят. Он устало поплелся к двери в кухню и вошел в дом.