— Ничего, — ответил Акимыч. — Тяжело в учении — легко в бою. Вы можете пыхтеть на Евку сколько хотите, но вообще за такую жесткую прокачку люди деньги платят большие. И зарабатываем мы для наших уровней просто очень хорошо — не всем же, как Ниму, везет с профессией. Шахтеры какие-нибудь сутками во тьме молотками стучат, а полторы сотни золотых для них за день — удача огромная, если ремесло плохо развито.

— Я вот не понимаю, — Лукась оторвался от разглядывания сахарных кренделей в витрине булочной. — Если бы я, допустим, как вы говорите, оказался в другом мире — да еще и за собственные деньги — зачем бы я работал там шахтером? Благодарю покорно, я шахтером могу и в этом мире поработать — ну, если совсем с ума сойду. Ты что, рыбу у себя ловить не можешь? У вас там воды нет?

— Я как раз не могу, я же объяснял тебе. Я болен. Но даже если бы и мог — то русалку, скажем, у нас точно не поймаешь. Наш мир вообще во многом гораздо скучнее — ни тебе особых приключений, ни серьезных опасностей — ну, от ситуации, конечно, зависит и от страны… и от характера.

— Хороший мир, наверное, — сказал Лукась. — Я туда могу попасть?

— А почему бы и нет, — сказал Акимыч. — Теоретически, как делать нечего — взять твой ИИ, обкорнать и поставить, например, на коптер доставки пиццы — вот и попадешь как миленький.

— Почему именно доставки пиццы? — возмутился я. — Можно и в андроида — они, правда, дорогие и их почти не делают — разве что в парках технических аттракционов всяких. Так-то роботам человекообразная форма не нужна, она для работы по большей части не функциональна.

— Вот так я родакам и скажу, когда они опять про безработных оболтусов ныть начнут, пардон, мол, сами родили меня с человекообразной формой, а она для работы не функциональна!

Мы выбрали для обеда скромный семейный ресторанчик, не «Морские чудища», конечно, совсем другой класс, но зато там были чистые клетчатые скатерти, приветливая официантка-непись и еда, приготовленная не мною и не Акимычем. Цены в 2–3 золотых за какую-нибудь «миногу, пареную до удивления», правда, попахивали кутежом и расточительством, но на сегодняшнюю вылазку мы решили потратить целый полтинник — и отважно назаказывали булочек со свежайшим травяным маслом, кружевных блинов и рыбных закусок.

— Смотри, Люк, — разглагольствовал Акимыч, намазывая рогалик. — Игроки тут делятся, в общем, на три группы. Часть — нищеброды. Я, например, — нищеброд. И Ним тоже. Мы сюда приходим зарабатывать — ну, не только, но в основном. Нищеброды копают железо, пасут коз, пекут рогалики, в общем, вовсю производят материальные ценности. Нам не до подвигов и приключений обычно. Вторая категория — это клановые бойцы, особенно из топовых кланов. Они, может, тоже в конечном счете сюда за деньгами — но это совсем, совсем другие деньги. Завоевание фронтиров, эпические монстры, клановые войны, политические интриги и тэ дэ. Эти ребята вкладывают в игру с самого начала много бабла — но и награды у них, если повезет, нешуточные.

Но больше всего игроков, половина точно, сюда вообще за другим являются. Им тут никакие ремесла не нужны, они и в нашем мире неплохо зарабатывают. И бегать с мечами за монстрами им тоже ни к чему. Они сюда приходят — отдыхать. В реальности на курорт слетать — это дорого и сложно: самолеты там, карантины, визы. А тут пять минут — и ты на морском курорте типа Вивана или Тослы, да хоть в Лоди, если денег мало. Или в горах на лыжах. Все копейки стоит по сравнению с нашим миром, от еды не потолстеешь, тело у тебя молодое, сил полно — танцуй всю ночь, занимайся сексом.

— Развратом, — поправил Лукась. — Ну, если не в законном браке.

— Между прочим, я фильм видел, что уже социологи тревогу бьют — куча супругов сексом только в Альтрауме занимаются. Тут все красивые, здоровые, ничего не болит, никаких внеплановых беременностей. Так что жители благополучных стран по большей части снимают жилье в Ноблисе или Румисе — ну, или в Шоане для любителей чего погорячее, и после работы — сюда, оттягиваться. Валюту игровую покупают за реал и отлично себя чувствуют. А мы, нищеброды, печем им булки, растим пшеницу, шьем наряды и все прочее доставляем, что надо.

— А в Антии что? — спросил я. — Там же в регионе богатых стран мало.

— Да сейчас! Там же весь Ближний Восток, все арабы. И муллы их признали любой секс ну, который разврат и прочий алкоголь, в Альтрауме — разрешенным! Типа ненастоящее и не считается, аллах не против. Да там, в Антии, такие курорты, такая роскошь в некоторых городах, так народ жжет, говорят, что многие из той же Риверры спецом на Антии регистрируются, в Риверре порядки построже, их новое пуританство и в игрушке всех достает.

Я сперва удивлялся — с каким спокойствием Лукась относится к самым потрясающим сведениям из жизни другого мира, и почему заработок портье на Земле его интересует больше интернета, ВР-программ и космоса, но потом попытался взглянуть на происходящее его глазами. Это же все равно, что какому-нибудь франку десятого века про Китай рассказывать. Что Лукасю иные миры, если он сам живет в мире, который хорошо если наполовину открыт, а что касается технологий и прочих чудес, то уж в Альтрауме их всяко не меньше. И обывательскому разуму — а ИИ Лукася, бесспорно, детально воспроизводил именно такой разум — куда больше всяких сомнительных чудес интересны были вещи надежные и понятные. Например, жалованье портье.