В конце концов мы договорились так. Сиви мы наряжаем мужчиной и скрываем ее лицо маской под широкой шляпой. Ева и Акимыч идут с нами и обеспечивают нам моральную, а то и физическую поддержку. Лукась благонравно остается дома и будет молить Амалею помиловать наши порочные души. Гус идет не с нами и НЕ в «Мокрую макаку», нечего там проверять и смотреть не на что, а прямо на баркас — сторожить транспорт и быть ответственным сотрудником. А что случилось дальше с гномом и порочной королевой — я ему и так расскажу. В любом случае сказ о «Северных волках» я сегодня начну заново, а он все равно уже начало слышал.

Бордель назывался «Две веселые Луны» и располагался в квартале Свистунов. Сиви переместила отображение своего статуса по-мужски, на грудь, ее обрядили в мой выходной костюм, закатав рукава и засунув слишком длинные штанины в высокие ботинки, лицо закрыли шелковой черной маской с узорами, на брови была надвинута широкополая шляпа, но, по-моему, ничего мужского в этой изящной фигурке по-прежнему не было. С другой стороны, обилие всяческого женского в зале «Лун», безусловно, отвлекало от лисички внимание — некоторые девушки тут были одеты очень откровенно. Хотя, если подумать, на любом реальном пляже можно найти куда более раздетых и девушек, и бабушек, и дедушек — тут все зависит от обстановки. Почему-то при длинных юбках глубокое декольте смотрится ужасно вызывающе, и я понимаю, почему канкан ощущается гораздо более неприличным танцем, чем стриптиз на шесте. Но, в принципе, если не смотреть наверх, где вдоль галереи тянулись то и дело открывающиеся двери отдельных номеров, то внизу было похоже на обычный ресторан, или, может быть, клуб — часть девушек сидели на диванах и болтали, некоторые располагались за столиками с гостями и все вели себя вполне чинно. Среди жриц любви были и игроки — с классами типа «гетера» или «суккуба», но я увидел и одну «морскую ведьму» — даже стало интересно, использует ли она свой навык превращения в гигантскую каракатицу во время… эээ, ну, сами понимаете.

— А если класс «гетера» дается — то непременно нужно этим заниматься? — спросил я Еву.

Та пожала плечами.

— Это лишь один из возможных путей развития. Но вообще «гетера», «сирена» и подобные типы классов очень хороши для взаимодействия с неписями, особенно при навыках дипломатии и тому подобных, в каждом клане они — основные сборщики информации и добытчики квестов. Знаешь, что открытие Сандара досталось инкубу?

— А Альтер Эго «рыцарь удачи», никакого инкубства — сказал Акимыч.

— Ты помешался на своем Альтере Эго, ты же не дочка императора, тебе-то что в него влюбляться?

На маленькой полукруглой сцене в углу пока пиликал на крошечной скрипочке игрок-музыкант с классом «скальд», мы ждали своей очереди в зале, скромно пили одну бутылку самого дешевого вина на четверых. Скрипач вывалился в реал прямо со сцены, похоже, у него сработал таймер, и распорядительница глазами и бровями показала, что нам пора браться за дело. Я принес Сиви стул, поставил его в угол подиума у себя за спиной, и, старясь, чтобы голос не очень хрипел и колени не очень дрожали, начал вещать в жестяную коробку, похожую на рупор, которую пододвинула к моему лицу Ева.

' В северной стране на краю мира правил один… ну, не царь, а типа царя. У него было эээ… пять детей, мальчики и девочки. И еще у него была жена с довольно противным характером…'

Когда я начинал путаться и сипеть, на выручку приходила Сиви, ее приятное негромкое бренчание заполняло паузы, я успевал сделать глоточек из пузырька с мятным маслом, умягчающим горло, и вспомнить, что там, черт побери, было дальше. Смотреть я смотрел только на Акимыча — тот бесконечно показывал мне большие пальцы и всячески изображал восторг от моей декламации — ну, кроме тех моментов, когда Акимыч отвлекался на проходящую мимо очередную барышню с такими смелыми разрезами на кринолине, что даже я на подиуме сбивался и начинал кашлять.

Чем позднее становилось, тем больше в зале появлялось народу, большой свет наверху приглушили, по столам разнесли канделябры, на дальних диванах, как мне казалось, иногда творилось нечто совсем не скромное и не благопристойное, я старательнее загораживал от Сиви это безобразие, а Северные волки продолжали штурмовать Белую крепость и грызться за старшинство.

По моим ощущениям, в зале всем было глубоко плевать на то, что я бубню, за столиками шли свои разговоры, раздавался смех, а порой и возмущенные крики, но то и дело приходящие оповещения, что мне капнула очередная единица одного из ораторских параметров, свидетельствовали, что слушатели у меня тут все-таки есть. Красноречие уже даже до 11 добралось, а вот артистизм порядком отставал. Но после того, как я стал выть некоторые драматические фразы голосом попротивнее и пофальшивее, иногда вскидывать руки, хмурить брови и даже возмущенно топать ногой, изображая самодура-короля — ожил и артистизм.

— Браво, браво! — иногда кричал в такие моменты Акимыч и хлопал в ладоши, зажав в одной руке вилку с надетой на нее сардинкой.

'И тогда она схватила девчонку за косы и стала бить головой о дверь, а это видел в окно Гривальд и ему понравилось, что хозяйка такая темпераментная женщина, поэтому вечером он пошел к ней, оставив Сломанного Клыка одного — и зря он это сделал."

— Тсс! — прошептал Акимыч, подкравшись к подиуму. — Сивушка, лапочка, сыграй что-нибудь пока. Нимис, будь другом, тут эта грымза ушла в уборную, не кинешь мне сотню золотых на счет, а? Ну невозможно, тут такая краля мне улыбается, а я ж теперь одинокий холостяк, а?

Я выписал чек, Акимыч истаял в полумраке, а я вернулся к истории ссоры берсерка с бастардом.

Ева вернулась, недовольно осмотрелась, но искать Акимыча не пошла, осталась допивать бутылку в одиночестве. Каждые несколько минут к ней за столик пытался присесть тот или иной кавалер, и отходил с лицом, на котором читалось глубокое потрясение. Распорядительница хмурилась, видимо, Ева портила репутацию ее заведению — так что в конце концов Ева, перебросившись парой фраз с мадам, тоже забралась к нам на подиум — сидела на краю сцены и дирижировала мне иногда бокалом.