Выспался я до вечера в гостевой комнате в трактире, закусил холодной гусятиной с кашей, налил в бутылку какого-то сладкого отвара местного, ибо чая у них не было, и пока сумерки совсем не сгустились — отправился в храм. По дороге мерещилось всякое из кустов и из травы — все-таки мама недаром всю жизнь говорила, что я нервный и впечатлительный.

Круги выводил старательно — большие и ровные, сперва чернилами, потом солью, тут уже пожалел, что такие большие круги начал делать — соли еле хватило. Маком уж небольшой кружок вокруг себя отсыпал, его в мешочке совсем немного было. Сел на принесенный табурет, поставил высокую держалку для свечи, воткнул на ее железное острие пахучий толстый цилиндрик из желтого воска — до утра хватить должно. Свечу зажег и принялся читать вслух «Чистую Молитву Хвалы» — эта абракадабра на двадцать страниц, а как закончу, так сначала начну.

'Истинно, как свет, как конь, проходит сквозь и на,

Слово из сердца рождается зерном точит сомнение,

Приди, успокоение прохладной ладони, горячей слезы…'

Хотелось грешить на автоперевод, но вся прочая книжка более или менее нормальным языком написана. Видимо, кто-то из авторов Lesto поэтический дар в себе почуял. Хотя, кто знает, может эту книгу и неписи сочиняли. Например, сама богиня данное творение верному почитателю какому-нибудь надиктовала.

Тут я понял, что в храме ощутимо пахнет смрадом. Пламя свечи затряслось, заметалось, как огненный заяц. На полоске моих жизней загорелся ярко дебафф «Паника».

Интересно эти дебаффы действуют. Головой я знаю, что липкий ледяной ужас, растекающийся по моей спине — это фикция, внушенная реакция, никакого отношения к реальности не имеющая. С другой стороны, а что у меня вообще имеет отношение к реальности? Мне сейчас главное зайцем не завизжать и не начать по углам метаться. Ну да, страшно. Слов нет, до чего страшно. И постукивает сзади чем-то мягонько и ужасненько, словно бы гнилой костью по камню. И не то звук, не то сквознячок тоненько тянет… «сссс».

Но я могу обернуться. Я — это воля и разум. Я сейчас перестану сипеть сдавленно, а спокойно обернусь через плечо. Или даже нет: я с табуретки встану и резко развернусь. И вот подсвечник еще этот за ногу возьму — буду им отмахиваться, если что.

«Если что» висело на стене у двери вниз головой. Это был большой голый мертвый человек, светившийся тусклым синим светом в тех местах, где его мокрая кожа треснула. Висел он, как паук, растопырив ноги и руки, и принюхивался, ворочая приподнятой башкой. Глаза мутными бельмами выпирали из черных глазниц, нос сопел двумя костяными дырами.

Больше всего хотелось потерять сознание, но я был уже опытный игрок, поэтому лишь тоненько икнул и застыл.

«Голодный». Красный ник. И никакой больше информации.

В подобной ситуации Хома Брут, кажется, продолжал отчаянно читать молитвы, стараясь не глядеть в сторону собирающейся нечисти. Смелый человек, он-то не знал, что в случае чего окажется на уютном сельском кладбище живехоньким через полчаса. Хотя он верующий был, кто его знает, чего он там ожидал. И «Паники» на нем не висело. А я внутренне был спокоен как скала, но вот внешне меня трясло так, что я бы на пол рухнул, если бы не позабыл, как нужно сгибать колени.

Синий покойник хлюпнул носом и слепо уставился в мою сторону. После чего пополз вниз по стене — смотреть на это было ужасно, потому что людям так двигаться нельзя и невозможно.

— Гус! — жалким шепотом просипел я. И тут же устыдился. Гус — непись, его тут и убить с концами может, возродится потом какой-нибудь гадостью типа этой.

— Уйди!- сказал я мертвецу.

Тот полз, как змея с ногами, периодически застывая и ворочая по-вараньи шеей. Полз он строго ко мне, а я мог только с ужасом и отвращением взирать на мокрое разлагающееся тело. Чернила и соль он прошел, не заметив никаких пограничных кругов, и вонь, сопровождающая его, уже вызывала такую тошноту, что она даже местами перекрывала страх. Облизывая длинным черным языком синие губы, труп понюхал мак и чихнул, разметав мельчайшие семена по полу.

— Уйди! — пискнул я снова, трясущимися руками схватил подсвечник и с размаха ударил по чудовищу.

Подсвечник грохнул по полу, пройдя сквозь синее тело трупа и не встретив никакого сопротивления. Я снова поднял железную палку и опять попытался пронзить врага. А он прыгнул на меня.

И пролетел насквозь, шлепнувшись в нескольких метрах от места моего жуткого молитвенного стояния. Какое-то время мы с трупом все еще пытались не замечать очевидного: я пытался прищучить его подсвечником, каждый раз бесплодно рассекая вонючий воздух, а он прыгал сквозь меня, как цирковой лев сквозь обруч.

Хуже всего, что паника так никуда и не делась.

«Сопротивление страху +1»

Ага. Вот только и это не больно-то помогло.

И тут раздался хриплый крик петуха. Как быстро и кошмарно пролетела ночь…

Труп застыл, взвыл, быстро заработал когтистыми лапами, задом вперед взлетел по стене и провалился через разобранную крышу. После чего меня отпустило, и я, наконец, плюхнулся на свои разоренные и бесполезные защитные круги. А петух продолжал вопить — он кукарекал, хрипел, кудахтал и практически мяукал. Слушать этот концерт мне в конце концов надоело, и я, собравшись с духом, вышел из храма.