Его объяснение показалось мне вполне логичным и как-то успокоило. Я начала догадываться, что происходит (вернее, мне на тот момент так показалось).

Логично же: маму обработал очень талантливый мошенник, отлично разбирающийся в психологии. Он внушил ей дикие идеи касаемо сделки со всякими потусторонними сущностями и запугал. Тут удивляться нечему - даже меня его манеры вводили в ступор. Что уж о впечатлительной женщине говорить? А теперь он пошёл за мной... зачем? Хочет потребовать денег за то, что он оставит маму в покое? Ну послушаем, что уж там...

– Я так понимаю, вы - колдун?
– уточнила я.

– О, нет, - он тихо рассмеялся.
– Имя мне - Легион.

Тяжёлый случай...

– Что же, господин Легион, - я повернулась к нему.
– Просветите меня, сколько нынче стоит экзорцизм? Мне как раз надо изгнать демона из тостера.

– Проблема, - усмехнулся он.
– Это не так уж просто сделать. Видите ли, красавица, мы с вами оба прекрасно понимаем, что демоны в тостерах не живут. Я готов предположить, конечно, что в вашем мире рано или поздно возникнут специальные техногенные монстры, порабощающие разум машин и при этом обладающие собственным... я бы даже поставил на то, что они уже почти созданы, но речь не о том. Знаете, в чём проблема окружающего мира?

– Просветите меня.

– Ваш мир очень хрупок, милая Кира. Самые умные из вас понимают, насколько он на самом деле зависит от ваших же представлений о нём. Если чей-то механизм восприятия сломался... если кто-то начал видеть то, чего не видят другие - или наоборот, перестал замечать очевидное... такие вещи крайне сложно исправить. Ведь суть общества не в том, что все видят правду - суть в том, что все видят одно и то же. Понимаете, о чём я?

Я отвернулась. Этот шутник (он бы ещё Ацким Сотоной представился, серьёзно!) был мне неприятен, но по сути говорил правильные вещи.

– Зачем вы внушили ей эти идеи?
– уточнила я раздражённо.
– Зачем заморочили голову? Вы хотите денег?

Он рассмеялся - как-то совсем не весело, даже пугающе. Мне подумалось, что ни в одном хорроре мне не приходилось встречать настолько аутентичного смеха.

– Ну к какому месту, спрашивается, я стал бы эти самые деньги прикладывать?
– уточнил он.
– Какая мне с них польза? Это во-первых. Во-вторых, мне вот интересно - почему всегда и во всём виноват я? Нет, вот правда? Уверяю, люди и без меня со всем прекрасно справляются, любо-дорого смотреть. Ваша матушка, опять же... Знаете, есть правило такое: если очень-очень долго и настойчиво стучаться в чудеса, чудеса постучатся в тебя. Только вот никто не гарантирует, что это будет приятно и безопасно.

Я отвернулась. Даже тогда мне хватило ума понять, что в чём-то собеседник, вполне вероятно, прав.

– Вы забавно перефразировали известного философа...

– Нет, этот философ забавно перефразировал меня! Тот ещё безумец был, кстати... именно из тех редких и ценных ребят, чьё безумие так переплетено с гениальностью, что не отделить. Наблюдать за ним было забавно...

Я скептически посмотрела на... хм... Легиона. Зачем он продолжает изображать передо мной эдакое вечное существо? Впрочем, его дело; нам в любом случае давно пора перейти к сути вопроса.

– Зачем вы шли за мной?
– спросила я резко.
– Вы ведь шли за мной, я верно понимаю?

– Да, - он усмехнулся.
– Видите ли, я хотел бы предложить вам сделку.

Ну вот оно, значит. И что же ему нужно, если не деньги? Потребует переписать на него квартиру? Может, ради этого всё затевалось?

Мой собеседник поморщился.

– Квартиру? Нет, серьёзно?! Ох, люди-люди, до чего же вас портят некоторые вопросы. Раньше хоть смертная душа была - какое-никакое, а разнообразие. А тут... Ну правда, где ваша фантазия, Кира? Вы всерьёз думаете, что мне негде жить? Уверяю: у меня есть множество комфортабельных мясных оболочек. С разными жилищными условиями. Широкий выбор! На любой вкус, так сказать.

Я смотрела на Легиона. Мама могла сказать ему моё имя, признаться, что я не особенно люблю пироги. Но он уже дважды угадал мои не вполне очевидные мысли, что невозможно. Только если... Я прикусила губу. Мой собеседник смотрел, прищурившись, и явно наслаждался происходящим.

– Хорошо, - сказала я тихо.
– О какого рода сделке в данном случае мы говорим?

– Я, выражаюсь вашим языком, провожу экзорцизм для тостера, и ваша мать больше не услышит ничего потустороннего. Вы - оказываете мне услугу. Что скажете?

– Какую услугу?

– Зачем быть такой придирчивой?
– улыбнулся он.
– Неужели есть что-то, что вы бы пожалели для своей матери?

– Есть, разумеется, - отозвалась я сухо.
– Если вы... если вы действительно тот, кем хотите казаться, то мы должны обговорить условия. Что, если в будущем вы скажете мне убить мать? Или потребуете моего ребёнка, как Румпельштильцхен? Или прикажете совершить массовое убийство? Да что там, множество вариантов. Потому нет, называйте вполне конкретную цену!