— Возьму Тора с собой прогуляться, — Француз выкрикнул это, как бы ни замечая последних слов Бориса.

Жан, прихватив с собой красный баллон, вышел из магазина и закрыл дверь — щелкнул замок, весомый засов, посвистывая, залез в бетонную стену. Братья выложили локти на стол, придвинулись ближе ко мне. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Неудобную заминку прервал Глеб. Видимо, более длинная борода придавала ему лидерских качеств. Глеб положил свои крупные руки между тарелок с печеньем. Глаза у него жили отдельной жизнью от тела, двигались заметно медленнее, будто в полудреме. Крупный мышечный торс приблизился ко мне.

— Эд. Ты же прекрасно знаешь, что может ожидать тебя через пару часов. Ну, то есть через пол светового дня… нет!!! — Глеб, не дождавшись моего ответа: — Ну, Жан опять ушел от объяснений.

Грузный мужчина в вязаном свитере убрал руки со стола и раскинулся на спинке стула.

— Жан, ох и подлый этот француз. Не рассказать: что ты в ближайшие часы можешь превратиться в монстра, не помнящего себя самого. И начнешь убивать сородичей. Вот если я был на твоем месте, я бы взбунтовал.

Я резко встал со стула и направился в сторону выхода, проложенного Жаном пару минут назад. Борис, стоя в стороне от стола, легким покашливанием привлек к себе внимание. Уверенно проговорил:

— У нас помимо горы мышц есть и оружие. — Борис снял с одной из бетонных колонн укороченный автомат. — Уже меньше чем через два часа ты или останешься миловидным подростком, или станешь паукообразной тварью — зверем. У нас тут карантин на случай появления сосуда в этом мире. Перемещенных не было уже давно, а тут сразу две сферы в один день. Еще стали ходить слухи, что серокожие охотятся на последних перемещенных.

Стало ясно, что время внятного разговора быстро уходит. И я могу в любую минуту стать ужасным безжалостным существом. По-видимому одним из тех, которых я слышал в пещерах и о которых говорил Милош. Или эти психи придумали себе все.

— Ребятки, если так и есть, то где у вас карцер? — На мгновение поверив амбалам, я сам себе не верил, что мог такое сказать.

Оба брата замерли. Один возле колонны с автоматом у бедра, второй напротив меня. Борис, находясь ближе ко мне, начал разговор первым:

— Эд, ты нам упростил задачу.

Мощная рука махнула в сторону стены, заложенной кирпичом — в углу находился вольер из толстой арматуры, размером как раз для человека. Меня аккуратно завели в карцер, застеленный старыми матрасами. Амбарный замок со скрежетом прошел сквозь петли стальной двери. Ключ, повернувшись, оставил его в закрытом состоянии и, потрескивая, вышел наружу.

— Стойте! Если я превращусь в монстра, что вы со мной сделаете?

Я в первую очередь должен был об этом подумать, пока влезал в этот вольер. Теперь стой тут на карачках. Уже прям как зверь.

Борис посмотрел на автомат и отставил его в сторону. Затем повернулся ко мне:

— Да не бойся. Шансов на превращение у тебя немного.

— Скажите хоть что-нибудь… конкретнее!!! Ну как в процентном соотношении. Блин, мне нужна конкретика.

— Успокойся. Мы с братом еще ни одного перерождения не видели. Только этих криволапых серых тварей.

— Так почему именно я должен превратиться в этого… Зверя?

Борис не хотел отвечать на этот глупый вопрос и кивком головы передал эстафету объяснений Глебу:

— Понимаешь, на Земле есть сатанинское учение про этот мир — «Последние свидетели» так они называются. В белых рубашках, с книгой ходят. Они переносят предполагаемый сосуд в этот мир для своего хозяина.

— Так! Ничего не понятно. Сосуд — это я. Какое-такое учение? Ерунда какая-то.

— Молодой зародившейся демон из нашего мира здесь станет сосудом для главного демона — Аваддона. Вселившись в него, он придет в наш с тобой мир. К тебе на Земле подселили сущность-сосуд — ты одержим. Но все зависит от силы сущности. Или ты «переваришь» ее, или она овладеет тобой, превратив в сосуд. Ну или в Зверя.

— Я видел эту сущность в себе. Побеждал ее. А как у вас было?

— Мы здесь оказались по другой причине. — Глеб, обвел рукой круг в воздухе, показывая на себя и на брата. — Эти оккультисты повсюду были на Земле. Нас тоже переместили только без сосудов. Жан, кстати, французский представитель этого движения. Он переносил одержимых сущностью людей, надеясь, что она трансформируется в сосуд. А насчет процентного соотношения: шестьдесят — что, ничего не будет. Двадцать — зверь. Двадцать — сосуд.

Ноги и руки стали затекать, и я перевалился в полулежачее положение. Вытягивая ноги, я уперся в стальные прутья клетки.

— Зарождающийся? Сосуд? А здесь этот Аваддон что, внетелесен?

Глеб, усаживаясь на табурет, со скрежетом придвинулся ближе. И продолжил повествование:

— Как раз об этом мы можем много тебе рассказать. Потому-то это тайное учение и впрямь в мельчайших подробностях описывает все, что здесь происходит. Допустим, русалки. Ты их видел? — Я кивнул в ответ на заданный вопрос. — Так вот, это неудачные сосуды из нашего мира. Искусственные, подселенные в человека сущности. Сначала человек потом паукообразная тварь, в конце русалки. Живут подолгу, поколений восемь и дохнут.