— Так. Звуков я не слышу. — Глеб часто оборачивался в сторону дальнейшего пути. Ловил ухом, как зверь, любое движение, направив туда подожженное дуло огнемета — небольшой язычок пламени, извиваясь, танцевал. — Звуков точно не слышу. Можно еще обговорить наши действия. Значит так: сначала попробуем попасть в холм, разрушить портал. Знать бы, как он выглядит. Но ты помнишь, Эд, что там у них дозор.

Жан подхватил беседу:

— Да еще и Звери четвероногие там поселились.

Переминаясь возле ранца и снятой с пояса шашкой, опять заговорил Глеб:

— Эти твари нарыли лазы до самой середины. Но есть и основной вход через вершину. А там опять-таки дозор.

Глиняные стены норы, изрезанные пятерней человека, мутировавшего в Зверя, уходили вдаль. Вероятно, из-за этих отметен наша компания и не торопилась продолжать путь. Борис, прощупывая свою раненую ногу, заявил:

— Сначала в сторожку пойдем, волнуюсь за Тора.

— Да сам придет, учует.

Я понял, что сказал что-то неприемлемое для моих друзей. Борис басом озвучил общее мнение:

— Нет! За Тором, а потом и мир спасать.

Я продолжил разговор, переводя тему на более удобную:

— А потом куда?

Борис продолжил, пытаясь приглушить свой низкий голос:

— Потом никуда. У портала будем держать оборону. Все, кто надо, сами придут к нему.

— Да легко. Удержим! Вот какая у нас боевая команда. У них и шансов нет, — от меня это звучало никак не воодушевляющее, скорее забавно. Долговязый паренек, перемазанный глиной и зеленой травой, держащий худыми руками автомат.

Но, как ни странно, это было командой для движения вперед. Глеб скрылся за поворотом первый, следом Жан. Никого не встретив, мы вылезли наружу. На почти ровную поверхность без деревьев, с черным пятном большого провала. Обойдя руины бывшего дома братьев, мы остановились у ступеней крыльца. Глеб обернулся и с удивлением произнес:

— Как же они это сделали? Сон чуткий у меня, взрыва не слышал.

Мы стояли возле крыльца, ища взглядом Тора. Жан подошел к уцелевшему куску стены с дверью. Пробрался по уступу фундамента, вошел внутрь через упавший оконный блок.

— Тор, Тор. — Борис громко засвистел, постукивая ладонью по ноге. — Ох, ёптать! — После звонкого металлического щелчка он шарахнулся, как и все от стальных дверей. Лезвия ножей вылетели из нижней части, с грохотом ударились о бетонный верх проема и, треща, рывками стали опускаться вниз.

— Je m’excuse, I'm sorry. Простите, начал разгребать завал и нечаянно нажалось.

— Жан, ёкарный ты бабай. Мог бы рассказать про это, когда дверь ставил. Такая хорошая вещь. Вчера бы пригодилась. Правда, Эд. — Борис повернулся ко мне, взмахнул ладонью в сторону скрывшихся лезвий, делясь со мной своим удивлением.

Неразборчивый крик Жана звал нас зайти внутрь сторожки. За несколькими колоннами, возле клетки вольера и шатром упавших бетонных плит, виднелась задняя лапа и хвост серо-коричневой собаки. Глеб опустился на колени возле неподвижного тела. С нежностью, не свойственной такому здоровенному мужику, потрепал пса за ухо. На миг мне показалось, что по щеке Бориса пробежала слеза. Резко вскочив с колен, Глеб прокричал:

— Да что здесь произошло? Взрыва точно не было. Это кто же с такой силой у нас. Постой, это же…

— Мила, — напомнил я имя девушки.

— Да! Мила точно сосуд. И времени у нас немного. Судя по всему, проход в наш мир тоже увеличивается. Узнать бы, какой перетяг у нее. Ведь без него переместиться не получится. Даже Аваддону. — Борис перевел взгляд с меня на французского друга и продолжил: — Кстати, про церковь твою, «Последних свидетелей». Жан, давай дальше рассказывай.

— Oui-Oui. Значит так. Перетяг, монета небольшой, или одежда или украшение. Проверь карманы, Эд.

Я стал шарить по карманам, ища гипотетический перетяг.

— Вроде на месте все. Как вы говорили: в последний земной день, странные встречи, продавщица в магазине. Да, монета на месте.

— Значит и toi сможем назад переместить. Ну, если успеть остановить Аваддона.

«Может да ну этого Ангела тьмы. Вернуться домой и все забыть». Пристально всматриваясь, Борис, похоже, считал мои мысли: по выражению лица, по руке, прощупавшей монеты в кармане куртки.

— Твой дом сгинет в бездне за несколько дней! — озлобленно произнес здоровяк. — Все, хватит траур устраивать, пойдем уже к холму. — Борис, позабыв о ранении, устремился к подножью холма, который с нашей стороны начинался с обильно нагроможденных зданий.