— Вот так дела! — Тония с любопытством заглянула в каждую тарелку, а потом прочитала карточки: — Посмотрите, а ведь граф настоящий джентльмен! Рене, у тебя кусочек земляничного пирога — «вы достойны самого лучшего», у меня вишневый — «нежная юность прекрасна», а у леди Фионы апельсиновый пирог — «ваша непорочность равна вашему очарованию».

Сестра Гериуса снова вспыхнула, а потом забрала у Тонии карточку и сунула ее в сумочку.

Глава 34

Всю дорогу домой Тония задумчиво молчала, но когда мы подошли к дверям почты, вдруг остановила меня легким касанием:

— Постой, Рене… Я хочу что-то спросить…

— Да, что такое? — я остановилась. — Тебя что-то волнует?

— Рене, скажи, смог бы меня полюбить мужчина не моего круга? Жениться на мне? — Тония смущенно отвела глаза. — Ну… такой как граф Родовео, например…

— Почему ты об этом спрашиваешь? Тебе нравится какой-то мужчина? — я немного испугалась, ведь в мире, полном условностей, о таком и подумать было страшно. — Успокой меня, Тония! Это ведь не лорд?!

— Нет… нет… я просто подумала… — девушка не могла сформулировать свои мысли, но мне они были понятны.

— Послушай меня, милая… Мне тоже не нравятся дурацкие правила, которые придумали первородные, но нужно быть реалистками. Мы ничего не можем с этим поделать, — я тяжело вздохнула. — Я, допустим, не считаюсь им ровней, хотя и обращаются ко мне как к первородной. Это глупо, неправильно и дико. Но идти против системы — еще глупее… По крайней мере, в открытую.

Тония грустно посмотрела на меня и отвернулась. Нет, как бы то ни было, она молодец, что затронула эту тему.

— Погоди, не воспринимай мои слова, как что-то такое, что нельзя изменить, — я обняла ее. — Запомни, у нас, женщин, есть мягкая сила, и порой она намного действеннее, чем грубая мужская. Тония, любовь порой творит такие чудеса, что над ними не властны никакие устои. Но запомни еще кое-что: лучше жить с любимым человеком, даже пусть он будет обычным обувщиком или пекарем. С милым рай и в шалаше.

— Какое интересное выражение… — глаза Тонии подернула мечтательная дымка. — Рай и в шалаше…

— Да, — я улыбнулась, вспомнив первоисточник фразы:

—Не ищи меня богатый,

Ты не мил мне по душе.

Что мне, что твои палаты?

С милым рай и в шалаше![1]

— Вы бы жили с пекарем? — девушка недоверчиво взглянула на меня.

— Жила бы, если бы любила, — вполне искренне ответила я. — Нет ничего хуже, чем отсутствие любви, и никакие деньги и привилегии этого не исправят. Все, пойдем. Мне хочется немного подумать в одиночестве.

Но поразмыслить над сложившейся ситуацией не получилось. На почте находилась неожиданная гостья — вдова Блумкин.

Тилли явно пребывала в шоке, но старательно скрывала это, обхаживая надменную старушенцию, а Балрик прятался в подсобке.

— Наконец-то! — воскликнула вдова, когда мы переступили порог кухни. Она отодвинула от себя кружку с чаем и процедила: — В этом доме есть хоть что-то крепче чая?!

— Тьфу! — раздраженно плюнула Тилли, но пошла к буфету, где стояли графины со спиртным. — И куда оно ей лезет? Старая ведь, как тапок моего прадеда! Глотка луженая!

— Здравствуйте, шелли Блумкин, — я присела напротив нее, чувствуя, что сейчас произойдет нечто из ряда вон выходящее. — Что привело вас на почту?

— Деловое предложение по поводу своего дома, — старуха достала толстую самокрутку и зажала ее тонкими высохшими губами. — Здесь можно курить?

— Нет! — рявкнула Тилли, и я незаметно дернула ее за юбку. Не хватало, чтобы она сбила старушку с верного пути!

— Может, устроимся в саду? Там свежий воздух, и всегда можно выкурить сигаретку! — мне очень хотелось открыть постоялый двор и запах вонючего табака меня уж точно не отпугнет. — Как вы на это смотрите?

— Хорошо я на это смотрю, — проворчала вдова Блумкин, поднимаясь. — Только скажи этой недовольной, пусть принесет мне выпивку, иначе я уйду домой!

Я многозначительно посмотрела на Тилли и повела нашу гостью в сад, сгорая от любопытства. Что же она хочет мне предложить?

Вдова Блумкин уселась на плетеный стул и по привычке закинула ногу на ногу, демонстрируя цветные чулки. Она долго жевала свою самокрутку, потом подкурила ее от огромной каминной спички, а я терпеливо ждала.

Тилли принесла выпивку, рюмки и вчерашний пирог с мясом, после чего замерла за спиной нашей гостьи, сверля ее подозрительным взглядом.

— Итак, я слушаю вас, — сказала я, наполнив рюмку вдовы Блумкин. — Что вы хотите мне предложить?

— Очень непростую, но довольно выгодную вещь… — старушка хитро прищурилась. — Вы выслушаете меня?

— Поэтому я до сих пор в вашем обществе, шелли Блумкин. Говорите.

— Я хозяйка своему дому, мой покойный муж составил на меня завещание. Но есть некоторые нюансы… Доходов у меня нет, поэтому я живу за счет племянников покойного супруга. Неприятные молодые люди, скажу я вам… Им жаль для старухи денег, хотя они в них не нуждаются. Мальчики нацелены на этот кусок земли, леди Рене, и хотят после моей смерти построить здесь дешевую гостиницу для наемных работников. Понимаете?