Приводилось письмо девушки, которая имела пять дипломов и которая больше не хочет получать никакого образования, хочет просто лечь и умереть. И в ее ситуации это тоже вопрос внутреннего состояния. Главная проблема таких состояний – то, что человек в каком-то смысле держится за это состояние, как за спасательный круг, и не хочет его отпустить.

Для человека своеобразной «точкой кристаллизации» могут стать даже переживания личного горя, вошедшего в жизнь в результате, хотя это и страшно говорить, смерти ребенка. Жизнь человека была бессмысленной, он не понимал, зачем живет. Когда же умер ребенок, то эта болезненная ситуация наполнила жизнь человека хотя и больным, но смыслом. Человек говорит, что теперь он живет, чтобы скорбеть. Или находит смысл жизни в том, чтобы увековечить память об умершем ребенке, издав книгу с его стихами. Но это как раз и страшно, что человек целиком зациклился на какой-то идее и, если он к тому же горд, помочь ему очень тяжело. Практически невозможно или очень тяжело (с Богом всё возможно).

Положение духовника в данном случае подобно тому, как если ребенок засунул какую-нибудь гадость в рот и не хочет зубы разжимать, мама просит, чтобы он отдал, а ребенок – ни в какую… То есть человек, который «зацепился» за свой больной помысел, подобен ребенку, который противится разумным уговорам родителей. Духовник говорит: «Оставь это, я хочу, чтобы ты освободился». Но человек упорно следует своей больной идее и, действительно, пока человек этот момент не осознает, он будет страдать от этих состояний и дальше. В чем нюанс гордости? Ведь где-то эта хватка хороша: когда человек нашел истину и за эту истину держится. Когда новомученики нашли Христа и в тюрьмах и ссылках они за Истину держались, и Истина помогала им не уйти на дно окружавшего их хаоса.

Но проблема в том, что человек, как в случае со смертью ребенка, за точку опоры выбирает какую-то ложную идею, которой начинает придерживаться. А эта идея начинает его разрушать. Не зря в Священном Писании сказано, что «Бог гордым противится, смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5). Эти слова Священного Писания интересно сочетаются с современной психиатрией. Есть такой феномен – «депрессивная дереализация», когда человек испытывает изменения в восприятии окружающего мира или, иными словами, когда окружающее начинает восприниматься им в измененном виде, кажется странным, неотчетливым, чуждым, призрачным, будто сквозь туман, пленку. Жизнь – как на фотографии или как декорация. Звуки кажутся приглушенными, свет померк, листва поблекла… Бывает и наоборот, как в случае с кокаином, – обратная дереализация. В первой фазе этого состояния мир расцветает, начинается весна, всех хочется любить, но проходит минут сорок и человек уходит в состояние «минуса». Вся интенсивность эффекта обращается в противоположность, мир становится необычайно уродлив.

Людям, которые страдают подобным расстройством, дереализацией, свойствен феномен, именуемый «деперсонализацией» – человек ощущает раздвоенность собственного «я».

В одной из бесед говорилось о иеросхимонахе Феофане, у которого начались демонские видения, а потом он начал сходить с ума от какого-то голоса, в его сознании стоял какой-то крик и он думал, что лишится рассудка (подробнее см. в главе «Дух игры, горы и импульсивные влечения» в третьей части статьи «Преодоление игрового механизма» [106] ).

…Нередко состояние деперсонализации испытывают люди, практиковавшие йогу, занятия медитацией. Сознание человека в результате практики становится открытым, и в нем появляется нечто «иное»…(более подробно см. в лекциях цикла «Зазеркалье», пункты 12–14,16,19–24; в частности, в одной из лекций приводились слова из статьи Ричарда Кастильо «Медитация и деперсонализация»: «медитация может приводить к деперсонализации и к дереализации» [107] ).

Ученые Г. В. Морозов (д.м.н., профессор, академик РАМН) и Н. Г. Шумский (д.м.н., старший научный сотрудник) приводят любопытное наблюдение, что во внешности людей, которые страдают этими расстройствами, есть характерные особенности [108] . А именно: они серьезны, корректны, немногословны, с чувством собственного достоинства или отчетливо выраженным превосходством над окружающими, они холодны и выглядят отчужденно, многие обладают хорошими, а порой даже высокими интеллектуальными способностями. Ещё отмечают, что для них характерна эмоциональная бедность. Эмоциональная бедность возникает, когда человек горд и, соответственно, не вникает в то, что говорят ему другие люди. Такие люди высокоинтеллигентны, интеллектуальны, но они оказываются людьми страдающими.

Потому что, по всей видимости, их гордыня открывает их для воздействия извне… (См. также главу «Эгоизм и порабощение инфернальными силами» из упомянутой третьей части статьи «Преодоление игрового механизма»).

Один человек рассказывал, что он попал в московскую психиатрическую клинику с диагнозом «шубообразная шизофрения». Удивительно, но там он познакомился с представителями московского бомонда. Он говорил, что вряд ли это было бы для него возможно, если бы он пошел «законным» путем, посещая какие-то культурные мероприятия. Он описывал случаи ужасных патологий.

Если человек начинает погружаться в трясину патологических состояний, в том числе напоминающих дереализацию или деперсонализацию, то перво-наперво ему нужно искать, где он не смирился (о том, что такие состояния могут возникать не только вследствие того, что можно классифицировать как психическое нарушение, см. в главе «Деперсонализация и дереализация. Скука» из первой части статьи «Преодоление игрового механизма (об игре в широком смысле слова)» [109] .

На таком обширном и глубоком духовном понятии, как «смирение», в данной статье мы не имеем возможности остановиться подробно, так как тема сейчас рассматривается иная. Можно только кратко сказать, что смирение не является проявлением слабости и бесхарактерности, которое часто понимается как «быть тряпкой». Святитель Игнатий (Брянчанинов) определил смирение немногими словами: «Смирение есть непостижимое действие непостижимого мира Божия…» [110] . То есть признак достижения смирения – когда в душе у человека – полный покой.