Постепенно осмысливаю все слова и очень хочу получить ответ на вопрос, но из парадки показывается брат, а за ним, опустив голову вниз, медленно идет Юля.

Пожалуйста, сядь рядом… я помню, что ты меня отшила, но безумно хочу просто почувствовать твоё тепло…

И это ни хрена не игра. Это…

Витёк тянется к задней двери, открывает её и моё сердце ухает вниз. Юлька успевает проскочить под рукой Розина и занять место справа от Шумковой.

Юля

— Что ты делаешь?

Глядя на то, как я мелко кромсаю докторскую колбасу, хочется ответить, что меняю лампочки в санузле. Но я сдерживаю сарказм и улыбаюсь, в шутку ударяя по пальцам наглую руку.

— Скоро увидишь. Не лезь!

Ромка усмехается, но успевает ухватить несколько соломок, которые я ещё не покрошила.

— А скоро?

— Скоро, скоро. Минут десять.

Нетерпеливый. Ведёт себя, как ребенок, каждый раз, когда я что—нибудь готовлю. Правда, редко получается остаться, чтобы накормить своего парня. Приходится всё делать с запасом, так как у меня репетиции, работа… о которой он, к слову, ничего не знает. Я ограничилась коротким объяснением, взяв с него слово, что сам он узнавать не будет.

Да-да, моего парня. Сама в шоке до сих пор!

Всё решилось, когда мы вернулись от родных Лары. Её маме стало лучше, отец пришел в себя и наконец-то увидел дочь… А мы с Ромой тогда поговорили. Он сам попросил дать ему несколько минут, после которых пообещал принять любое моё решение.

— Прости, — тихо и хрипло. Так, словно до этого он кричал несколько часов подряд. — Я с самого начала вёл себя как последняя скотина. Ты мне понравилась. Ещё тогда. Хотелось на тебя смотреть, а ты вдруг выпустила колючки и начала отвечать.

— Ты…

— Дал повод, да. Я знаю, что виноват. И готов исправить. Каждый день готов исправлять, если ты позволишь?

— Я… — Мне всё ещё не хочется сдаваться. — Я подумаю.

Выныриваю из разговора, который произошёл полтора месяца назад. Улыбаюсь: думала и взвешивала «за» и «против». А он взял и решил за меня. За нас.

Однажды утром подъехал к общаге и украл меня на весь день. Показал мне Пушкин, Гатчину, Ломоносов. Голова кружилась от обилия красоты и информации. А он хохотал и… целовал… Постоянно целовал до тех пор, пока я не сдалась.

Уже зажглись фонари, а мы стояли на Горбатом мостике в Гатчине и самозабвенно целовались, проникая друг в друга… (прим.— —Немного визуалов в моей группе ВК).

— Юль, десять минут прошли. — Рома возникает вновь за спиной и чем-то гремит. Зная его «способности», сейчас меня ждет армагеддец.

И точно! Звуки рассыпавшихся столовых приборов, сдержанный мат и следом грохот посуды.

— Ромааааа! — Стону и разворачиваюсь, зажмурив один глаз. — Опять?

— Сорян! Походу, эта кухня признаёт только одну хозяйку.

Закатываю глаза и начинаю собирать, постоянно соприкасаясь с парнем пальцами. Иногда мне кажется, он делает это специально, чтобы отвлечь внимание на себя.

— Ещё раз и останешься на неделю голодным!

Моя угроза ничего не значит и мы оба это знаем. Ромке ничего не стоит заказать еду на дом или поужинать в любом ресторане города. Но он упорно не хочет есть то, что приготовлено не мной. Невкусно ему, видите ли.

— Всё, всё. Ушёл.

Правда разворачивается, но не уходит. Стоит и думает, а потом прижимается ко мне со спины. Замираю, потому что…

Потому что чувствую его…

Но… Я не готова пока перешагнуть последнюю черту и Рома это знает. Знает и обещал ждать, когда я решусь.

Однако попыток смутить или подтолкнуть не оставляет. Из-за этого я никогда не остаюсь у него на ночь. Хватило одной ночёвки: мои мозги настолько поплыли, что я чуть не ответила «да». Хорошо, что Ромку отвлёк звонок.

— Ром…

— Тшшш, я всё помню. Не прогоняй меня, ладно? Я соскучился.

И я… соскучилась! Очень! Поэтому быстро чмокаю его в губы и на реактивной скорости дорезаю заготовки для холодного борща. Забавляюсь, когда Рома видит готовое блюдо и с опаской его пробует.

— Офигеть! Это нереально вкусно!

— Я знаю, — киваю, наливая ему полную тарелку, — мы с мамой раньше часто делали. Она называла это блюдом летнего настроения.

Суп, конечно, призван поднимать это самое настроение, но я отворачиваюсь и нарочито тщательно начинаю протирать вымытые тарелки. Посудомойку гонять ради пары чашек не хочу, хоть Рома и ворчит. Но мне проще перемыть самой и расставить так, как ему удобно и чтобы не уронил на себя половину шкафчика.

Амурский доедает порцию и по традиции тянет меня на диван. Сегодня у меня свободный день, но много заданий по учёбе, которые игнорировать я не могу.