— Едрический сандаль… что ты делаешь?

— Всего лишь навожу порядок, — констатирую я, протирая монитор. — За таким столом невозможно работать, очень некомфортно. И такая обстановка не настраивает на рабочий лад. Ну вот, теперь и на экран смотреть приятно, — скидываю салфетки вместе с перчатками в мусорное ведро и поворачиваюсь к Сергею Александровичу. — Возможно, именно поэтому вы хронический опоздун. Просто подсознательно не спешите сюда, потому что здесь неприятно находиться, равно как и смотреть в оплеванный и замусоленный жирными пальцами экран.

— Я не спешу сюда по утрам, только лишь по одной причине, — небрежно произносит он, скидывая истории болезни на стол.

— По какой? — интересуюсь я, не скрывая любопытства в голосе.

— Чтобы поменьше лицезреть….

Замолчал, оглянувшись по сторонам и, видимо, убедившись, что в ординаторской всего пару человек, заинтересованных своими делами, резко наклонился к моему лицу и прошептал непозволительно близко.

— Заведующую, — секунда для осознания сказанного и в следующее мгновение я ощущаю, как он заправляет мои волосы за ухо и все так же близко шепчет, чуть ли не касаясь моей мочки. — Боюсь, что она меня хочет. А я ее — нет, — резко отстраняется и… улыбается. — Шутка. Она меня просто бесит. Хотя… может и хочет, кто ее знает. Все, заканчивай заниматься ерундой. Ты поела?

— Не успела. Пока сгоняла в столовую и накатала на них жалобу в Роспотребнадзор, прошло много времени. Ну а потом убирала ваш стол.

— Понятно. Жрать значит нечего. Ладно, суп будешь?

— Какой суп?!

— Гороховый.

— Нет, спасибо, я не голодна.

Убираю скинутые им истории болезни в отдельную стопку и достаю из сумки антисептик. Протерев руки, достаю чашку вместе с упаковкой кофе. К счастью, стоило мне только включить чайник, как Алмазов вышел из ординаторской, предварительно прихватив из холодильника пол-литровую банку. Гороховый суп… Гороховый суп! Вот прям неожиданно. Так же неожиданно, как и пропажа моих трусов, о которых мне еще неоднократно напомнят, да и собственно мне самой интересно, как я оказалась голопопой.

Сделав кофе, уселась за стол и, достав свой блокнот, принялась заполнять дневники.

— Точно не хочешь суп? Я дам тебе чистую тарелку.

— Нет, спасибо, — не поднимая взгляда от монитора, буркнула я.

Но я не ожидала, что буквально через минуту он поставит тарелку с этим самым супом недалеко от меня, присядет за стол и начнет его есть при мне… При этом как будто специально очень громко бренчит ложкой.

— А что, места для еды у врачей нет?

— Все едят в сестринской. Она у нас огромная. Кстати, там есть микроволновка, холодильник, раковина и даже мини электрическая плитка.

— Это хорошо. И обеденный стол там тоже есть? — отпивая глоток горячего кофе, интересуюсь я.

— Конечно. Большой, кстати, стол. На всех хватает.

— Супер. А почему вы тогда едите здесь?

— Чтобы поскорее наладить с тобой контакт. Мы тогда быстрее сработаемся.

— Я бы так не сказала. Горох, в моем понимании, как-то несильно налаживает контакт.

— Ну если есть вдвоем, то ничего страшного, почти как с чесноком. Будь добра, засунь свою чистую руку в серый пакет под столом и достань оттуда пакет с пирожками.

— Вы лучше сами, я не привыкла лазить по чужим вещам.

— Ладушки.

Да чтоб тебя! Я даже не успела привстать с места, чтобы дать ему возможность достать этот пакет, как он резко наклонился под стол и как бы совершенно «случайно» сжал ладонью мою коленку. Я, черт возьми, не истеричка, чтобы поднимать скандал на всю ординаторскую из-за того, что мой куратор трогает мои ноги, да в общем-то и не дева из девятнадцатого века, чтобы не понимать, с каким подтекстом это делается. Но вот факт того, с какой наглостью он «достает пирожки», ведя рукой вниз к щиколотке, мягко говоря, напрягает. Ну, наглец. Все-таки думает, что я давалка-шалашовка.

— Вы решили поесть под столом, Сергей Александрович?

— Я нюхаю пирожки.

— Видать, давно там лежат, да? — резко дергаю ступней, на что слышу приглушенное «ай».

— Нет. Свежайшие. Утром в палатке купил, — чуть улыбаясь, произносит он, вылезая из-под стола. Кладет пакет с пирожками на середину и принимается снова есть суп. — Угощайся. Они с капустой.

Впервые за весь день не сдерживаюсь, смех как-то сам вырывается из меня. Как и внезапный вопрос.

— А сколько вам на самом деле лет?

— А сколько дашь? Ой ладно, не отвечай, а то накинешь десятку, — быстро добавляет он. — Тридцать два. Через месяц тридцать три.

— Ясно.

— А тебе через месяц двадцать один, я в паспорте посмотрел, когда ты уже спала, — резко поворачиваю голову на хлебающего суп козла. — И знаешь, тогда я и понял, что ты точно не та, за кого я тебя принял. У представительниц легкого поведения в косметичке — резиновое изделие номер два. А у тебя три антисептика, влажные и спиртовые салфетки, виниловые перчатки и гигиеничка. Ммм… вкусный все-таки суп, зря не захотела, — продолжая стучать ложкой о тарелку, как ни в чем не бывало бросает эта свинья.