— Зелье выведено, — вздохнула она приглушённо. — Как ты себя чувствуешь?

— Как с жуткого похмелья, — признался я честно.

В голове туман, во рту пустыня, мышцы тянет, будто ночью случилась и пьяная драка.

— Прости меня, пожалуйста, — она всхлипнула, подняв к моему лицу печальный взгляд. На её глаза навернулись крупные слёзы. — Я не думала, что мгла может сопротивляться, что организм может не принять зелье. И… и… и…

— Тихо, — попросил я, быстро стирая слёзы с её ресниц.

Её реакция обескуражила, а вид готовой заплакать девушки вызывал растерянность и одновременно щемящую нежность.

— Всё же хорошо?

— Да, но… Я не смогу помочь, уже всё испортила. Чуть тебя не убила.

— Ты же сказала, надо снизить дозу и больше работать?

— А вдруг станет хуже? — замотала она головой.

— Будешь меня лечить после неудачных экспериментов.

— Итан… я не смогу. Мне страшно сделать что-то не так.

— Но ты знакома с действием мглы, — напомнил ей я. — И мне некому больше поведать свою тайну.

— Я…

— Давай поспим, хорошо? Завтра ты успокоишься, всё взвесишь…

— Хорошо, — она начала отстраняться, но я не позволил, приподнялся на локте, дотянулся до лампы и выключил свет.

Комната погрузилась во тьму.

— Это неправильно, — прошептала Джослин.

— Мы муж и жена, — я приподнял девушку, чтобы вытянуть из-под неё одеяло, следом укутал, уже без преград прижимая её к груди. И блаженно вдохнул аромат её волос. — Можем спать вместе. Это не первая наша ночь.

— Кажется, бордник ещё не выведен, — пробормотала она, и это было последним, что я запомнил.

А потом наступило утро. Портьеры не пускали в комнату солнце, но давно просветлело. В кровати я оказался один. В мыслях царил такой туман, что, казалось, ночные события мне привиделись. Но тонкий аромат морошки и рассветного лотоса, оставшийся на подушке, говорил об обратном.

Меня всё ещё немного шатало от слабости, но чувствовал я себя намного лучше. Потому сумел самостоятельно встать с постели и добраться до своей спальни. Джослин не было и здесь. Тогда я спустился на первый этаж. Жена нашлась в библиотеке, быстро просматривала что-то в книге, и не замечала моего присутствия. Я решил её не беспокоить, поднялся к себе и сразу направился в купальню. После процедур с родной стихией стало легче. Резерв был спокоен, но чувствовалось что-то ещё. Мгла. Она стала осязаемой.

Подойдя к зеркалу, я стёр ладонью испарину с его поверхности. Ничего не изменилось. Радужка оставалась чернильно чёрной. Когда мгла только проявила себя, я жутко испугался, как никогда раньше. Следом пришла глухая злость. Простая неприятность, если не задумываться о возможном заговоре, и вся моя жизнь может быть перечёркнута в один момент. Карьера, связи. От меня отвернутся, ведь мгла несёт в себе зло из другого мира, любые её проявления ненавидят. Возненавидят и меня, если узнают правду. Как же это злило. Посвятить всю жизнь борьбе со мглой, и вдруг стать её вместилищем.

Выругавшись под нос, я ударил ладонь по стеклу и отстранился. Провёл пальцами по покрытому щетиной подбородку, но возвращаться к зеркалу не хотелось. Потому я вышел в спальню. А там нашлась Джослин. Глаза девушки широко распахнулись. Взгляд сосредоточился на повязанном на моих бёдрах полотенце, спешно поднялся к груди, а потом к лицу.

— Прости, я как-то не подумала, — пробормотала она.

— Мы провели ночь вместе. Ты меня лечила. Относись проще, — усмехнувшись, я поправил на себе полотенце, потому что присутствие девушки вызывало неконтролируемую реакцию.

Похоже, и здесь виноват этот ужасный бордник. Вспомнить бы, что это такое…

— Не получается, — тяжело сглотнув, она спешно приблизилась, чтобы провести очередную диагностику. — Мне надо… Сейчас…

Прохладные ладони легли на мою грудь и лоб. Я не двигался и всеми силами сдерживал вспыхивающие в мыслях шутки. Похоже, неудачный приём зелья сблизил нас лучше, чем могли вечерние разговоры и совместный досуг. Скоро она совсем перестанет смущаться при мне.

— Это другое заклинание? — предположил я, услышав тихие слова на древнем.

— Да, кое-что проверяю, — ответила она, когда завершила произносить заговор. — Я думала, мгла паразитирует, подчиняет.

Убрав ладони с моего лба и груди, она сделала шаг назад. Скрестила руки, смешно оттопырила губы. Пребывала в такой задумчивости, что совершенно забыла о моём внешнем виде.

— Это симбиоз, — кивнула она своим мыслям. — Поэтому ты на подсознательном уровне защищался от воздействия зелья.

— И что это значит?

— Будет сложно избавиться от того, что ты считаешь частью себя, — она серьёзно посмотрела в мои глаза.