Услышав мои слова, Дима с серьезным лицом смотрит на меня. Замираю, сев поверх одеяла, не сразу понимая его реакцию.

— Захаров, ты серьезно? — смеюсь я.

— Что? — бурчит он.

— Видишь? — поднимаю свою правую руку и указываю на обручальное кольцо. — Оберег. У меня есть оберег от всех мужчин.

— Правда? — наблюдает, как я забираюсь под одеяло и взбиваю подушку. — И как? Защищает?

— Ну, — тяну я, все еще борясь с подушкой. — Почти. От одного мужчины никак не защищает.

Укладываюсь, смотрю на него в ответ.

— Кто он?

— Эх, — пододвигаюсь к нему ближе, устраиваясь у него под боком. — Один ревнивый муж.

Обнимает меня и целует в лоб.

— Спасибо за вечер, — практически шепчу, потому что в сон начинает клонить моментально.

— Всегда, пожалуйста, — чувствую нежное прикосновение его руки к своим волосам.

— Мы точно, что-нибудь найдем здесь? — неуверенно интересуется Соня, когда мы заходим в один из самых больших торговых центов города, спустя пару дней после ужина на заднем дворе.

— Очень на это надеюсь, Соня, и верю, — отвечаю ей, крепче сжимая руку Карины.

— Соня, ты во всем будешь прекрасна, — поддерживает она сестру.

На самом деле, я не любитель ходить по магазинам с какой-то конкретной целью, но девочке нужна помощь. Ее дядя знает только, как обольщать и раздевать взрослых женщин. Что точно нужно девочке подростку, он явно не знает.

Мы, конечно же, в сопровождении Юры и Коли. Присутствие охраны даже в торговом центре обсуждению не подлежало. Единственное на что могла уговорить, так это на то, что они будут оставаться стоять у входа в магазины, а не ошиваться с нами по залам и примерочным.

После нескольких хождений по магазинам, заходим в один фирменный магазин.

Приказ дяди — не стеснять себя в желаниях и деньгах.

Кто мы такие, что бы спорить?

Мы девочки. И мы хотим уже найти это чертово идеальное для выпускного платье.

В магазине уникальные примерочные: отдельные комнаты с диванами и большими зеркалами, почти как в брачных салонах.

Выбираем несколько платьев, также высказываем свои пожелания, чтобы консультанты принесли еще что-нибудь на выбор и днем в примерочную комнату.

Кто же знал, что дальше день будет проходить не так легко. И что выбор платья будет самой минимальной проблемой в данный момент.

Зайдя в комнату, Карина устраиваться на диване. Соня устало плюхается рядом с ней. Согласна с ним, хождение по магазинам это мука.

Подхожу к небольшому окну, за которым с улицы не видно, что происходит в примерочной.

Стены примерочной задрапированы темно-бордовыми тканями.

Большое зеркало подсвечивает дополнительный свет.

Маленький темно-синий диван, на котором сидят девочки, стоит почти посередине комнаты.

Ткани на стене двигаются, и к нам из-заз зеркала выходит девушка невысокого роста в форме консультанта. Кажется, среди тканей была спрятана дверь для персонала.

Черные волосы гостьи собраны в низкий тугой пучок на затылке. Внешность у нее восточная.

Внимательно смотрит своими черными глазами на меня, а потом на девочек.

— А где платья? — спрашиваю я, хотя все внутренности почему-то сковывает напряжение.

Девушка не отвечает. Тянется рукой за спину, под пиджак, и достает пистолет.

Тут же делаю шаг в сторону девочек, ограждая их от пистолета собой.

— Без резких движений и не кричать, — коротко произносит незнакомка.

Замечаю боковым зрением, что Соня хватает Карину за плечи и притягивает к своей груди в защитном жесте.

— Что Вам нужно? — сглатывая ком, спрашиваю я.

— Молчать.

— Боже, почему женщины такие болтливые, — раздается мужской голос и также из-за зеркала появляется мужчина.

Кажется, я его уже где-то видела. Внимательно смотрю на него.

Выше меня, темные волосы. Одет во все черное: джинсы, спортивная кофта, футболка, ботинки.

Осматривает меня с головы до ног. Этот взгляд.

Мерзкий. Пробирающий до костей. Хочется дернуть плечами.

Взгляд.

Вспоминаю его. Тогда в ресторане. Когда Дима разговаривал с Абрамовым. Этот мужчина был с ним.

— Хм. Искал одну, а тут целая компания, — он смотрит мне за спину и осматривает девочек. — А малышка постарше хороша. Может тоже с ней познакомиться.

— Не трогайте их, — твердо произношу я, загораживая их собой еще больше.