— Да, со мной все в порядке, — растеряно отвечаю ей, потому что прибываю в шоке от ее поведения.

— Так и знала, что брак с ним опасен для тебя.

— Я в порядке, — слова в сторону Димы меня немного «отрезвляют».

— Тебя чуть не убили! — полушепотом, полукриком произносит она.

Смотрю на нее в явном шоке и ни черта не понимаю, что тут происходит. Такое поведение матери для нее нехарактерно. Не припомню, чтобы она когда-нибудь так беспокоилась обо мне.

— Не смотри на меня так, — произносит мама, отпуская мои предплечья. — Я все-таки родила тебя. Как я могу не беспокоиться о тебе.

— Мама… — опять, как дура, не могу подобрать слова.

— Аврора, — она хватает мои ладони и сжимает их, взгляд на секунду скользит мне за спину. — Прошу тебя, давай встретимся? Я очень хочу пообедать с тобой. Прошу, не отказывай.

Маленькая девочка во мне, что все еще ждет любви своей матери и ожидавшая таких обеспокоенных реакций всю свою жизнь, дает ответ за меня, и непроизвольно согласительно киваю головой.

Мама отпускает мои руки и обходит меня, направляя в зал. Слежу за ней взглядом, разворачивая корпус и не двигаясь с места. Тут же вижу Диму, направляющегося к нам.

В машине, по пути домой, Аврора сидела в моих объятьях и молчала. Она явно была погружена в свои мысли, и мне не нравилась эта тишина. Я хотел знать, что творится в ее чудесной головке после встречи с ее матерью.

Когда я подошел к ней, заметив, что она разговаривает с ней, выглядела она удивленно и растеряно. Спросив ее, что произошло, она лишь сказала, что мать ее подкараулила и просила о встрече. Но, Аврору явно беспокоило что-то еще.

— Любимая, — зову, утыкаясь носом в ее волосы и прижимая к себе сильнее, — прошу, скажи мне, о чем ты думаешь.

Наш дом виднеется впереди.

Аврора глубоко вдыхает и выдыхает воздух.

— Не знаю, — неуверенно произносит она, но в тоже время чувствуется, что дамбу прорвало. — Эта встреча выбила меня из колеи. Я ничего не понимаю. Особенно ее поведение.

Машина останавливается, и я помогаю выбраться ей из нее. Киваю охране, пока Аврора продолжает тараторить, погруженная в свои мысли.

— Это волнение в ее голосе, — позволяет вести себя в дом за руку, потому что смотрит в основном себе под ноги, жестикулируя руками. — Боже! Я столько лет ждала этого материнского беспокойства и волнения. Но, теперь, когда я получила это от нее — это вызывается только ступор.

Заходим в нашу спальню, и понимаю, что жена глубоко погружена в свой монолог, остановившись посреди комнаты и продолжая говорить.

— Я практически видела слезы в ее глазах! — смотрит на меня шокировано, когда подхожу к ней, сняв с себя пиджак и бросив его в одно из кресел. — Дима, она почти рыдала. Она! И слезы! А эта ее мольба о встрече.

Факт, что ее мать напрашивается на встречу с Авророй, мне совершенно не нравится, но я пока молчу. Об этом можно поговорить завтра.

Запускаю пальцы в ее волосы, вытаскивая шпильки и распуская их.

— Я совершенно не понимаю, как на это реагировать, — снимаю браслет с ее руки и кидаю его на комод. — Потому что я не уверена, что она даже в детстве беспокоилась о моих разбитых коленках, кошмарах, высокой температуре.

Мягко разворачиваю ее за плечи к себе спиной, и она поддается. Собираю волосы и перекидываю через ее плечо вперед. Расстегиваю платье, нежно скользя пальцами по позвоночнику, плечам, бедрам. Черт, это платье, как вторая кожа. Так облегает ее сладкие и манящие изгибы, что я весь вечер просто держался от того, чтобы не сбежать с ней с ужина.

— Для чего она вообще хочет встречи со мной? — послушно поддается для снятия платья. — Реально обеспокоена или вновь хочет говорить, что ты зло, а брак с тобой это худшее решение?

Помогаю снять туфли, присев на корточки.

Аврора стоит передо мной в нижнем белье, продолжая гулять по веренице своих мыслей. Никогда еще Аврора так не болтала. Видимо встреча с матерью вызвала в ней сильнейший поток мыслей, которые она просто хочет выплеснуть.

Кажется, мою женщину нужно спасать от самой себя.

Легонько подталкиваю к кровати свою вещающую жену, а потом и вовсе толкаю ее на нее. И, кажется, это приводит ее в чувства.

— Что ты делаешь? — опирается на локти и осматривает себя, осознавая, что она уже почти раздета догола.

Губы ее чуть дергаются в сдерживаемой улыбке, когда она следит за тем, как я снимаю галстук, запонки, и расстегиваю рубашку.

— Помогаю своей жене отвлечься и заткунуться.

— Заткунуться? — переспрашивает, приподняв бровь, начиная ерзать на кровати.