Возможно, это была всего лишь история. А может, и нет. Эрин не знала.

Она не верила. Больше не верила. Но она слышала одни и те же истории снова и снова, и она могла повторить их своим слушателям.

— Просто послушайте, хорошо? Всё запутано, но я думаю, что однажды, спустя долгое время, после того как Моисей спас евреев, они снова страдали на другой земле. На этот раз под властью римлян. И Бог знал, что они в беде, но он как бы смотрел на весь мир, понимаете? И везде, куда бы он ни посмотрел, он видел грех. Поэтому он решил что-то с этим сделать. Он нашёл хороших людей – Марию из Назарета и ее мужа, Иосифа из Назарета, и выбрал их, чтобы они воспитали его сына, которого он пошлёт из рая…

— Рай?

Паун прервал Эрин и пристально посмотрел на неё.

— Что такое «рай»? Я знаю об аде, но никогда не слышал о рае.

Эрин вздрогнула.

— Подожди секунду. Как ты можешь знать об аде и не знать о рае? Что такое ад здесь?

Халрак был единственным, кто ответил. Он вертел в руках свою кружку.

— Ад – это место, откуда приходят демоны. В Рхире… есть место, откуда не вернулась ни одна армия. Это то, что все называют адом. Ты это имеешь в виду?

Эрин нахмурилась.

— Нет… ад больше похож на… ну, это место, куда ты попадаешь, когда умираешь, а не на точку на карте.

Паун и Халрак посмотрели друг на друга, а потом в сторону. Халрак нахмурился. Эрин покачала головой.

— Ад – это не место. Я имею в виду, не место на земле. Не в этом мире. Это загробная жизнь. Место, куда попадают плохие люди после смерти. Мы попадаем в ад, потому что грешим. Мы страдаем в жизни, потому что грешим… так, во всяком случае, говорится в Библии.

— Библии?

— Это… вся эта история, я думаю. То есть история евреев и их Бога.

— А. А рай?

Как можно описать кому-то рай? Эрин закрыла глаза. Она посмотрела на потолок и сделала всё, что могла:

— Рай – это место, куда попадают хорошие люди. Это место, где нет ни боли, ни страданий… там есть всё. Ты можешь видеть свою семью, своих друзей, и все счастливы. Навсегда. Вот что такое рай, я думаю.

Когда она опустила глаза, Халрак и Паун смотрели на неё.

— Что? Разве ты не веришь в жизнь после смерти?

Халрак медленно покачал головой.

— Когда я был мальчишкой, меня учили, что мы возвращаемся к жизни после смерти. Это зависит от нашего класса и уровня… чем выше был наш уровень, тем лучше наша новая жизнь. Если мы ничего не делали и умрём с низким уровнем, то вернёмся животным или, что ещё хуже, монстром. Но это всё.

— А ты, Паун?

Он молчал несколько минут.

— Антиниумы не знают ничего после смерти. Но мы знаем о смерти. Когда антиниум умирает, его память остается в Улье. Но от самого антиниума… ничего. Лишь некоторые из нас остаются, чтобы вернуться в Улей в час нужды. Клбкч – один из них. Но даже они исчезают. И со временем все антиниумы умрут. А после этого…

Он посмотрел на Эрин.

— Они перестают быть. Вот что происходит после смерти антиниума.

Она уставилась на него.

— Это… не то, во что верят некоторые люди. Они думают, что каждый может попасть в рай, если будет верить.

— Каждый? Даже антиниум?

— Наверное, да. Но позволь мне закончить мою историю. Видишь ли, Бог был опечален, потому что мы все грешили… делали плохие вещи. Поэтому он послал своего сына умереть за нас. Потому что, когда он это сделает, все наши грехи будут прощены.

Халрак покосился на Эрин.

— Что-то вроде кровавого ритуала? Магии?

— Нет. Искупление. Ни магии, ни ритуала. Просто прощение. Второй шанс для всех нас.

— Второй шанс. Чтобы сделать что?

Эрин выдержала паузу.

— Что угодно.

Паун смотрел на неё, молча, с тем же серьёзным безэмоциональным выражением, что и у всех антиниумов. Но в его тёмных глазах была искра, проблеск чего-то.

Надежда.

Эрин глубоко вздохнула и потянулась назад. Она вернулась в детство, в юность, в невинность и веру. И она рассказала им истории. Она рассказывала им о сыне, который умер на кресте, чтобы спасти мир, о Боге, который создал всё и дал закон беззаконникам. Она рассказывала слушающим её авантюристу и антиниуму притчи, истории, сказки о чудесах и избавлении.

В какой-то момент Олесм опрокинул свой стул и выбежал за дверь, а Церия и Зевара бросились за ним в погоню. Но никто не обратил на это внимания. Эрин рассказывала истории слушающему человеку, полному скептицизма и горечи, и антиниуму, потерянному, испуганному и одинокому.

И они слушали. Это не было [Бессмертным Моментом]. Не было ничего бессмертного в том, как Эрин брала слова назад, или делала ошибки, или вставала и подавала очередную порцию напитков. Возможно, потому что она не верила.