На третьем, уже за праздничным столом, обнимал и целовал в щёчку улыбающуюся жену.

В следующем сообщении была также новость, что тесть продвинул Николая на повышение и теперь он начальник смены. Кроме того, молодые начали строить свой дом. Светка не поленилась выслать фото коробки будущего нового дома Коли.

И Людка, наконец, поняла, что все её мечты и желания были односторонними. Как говорится, этот поезд уехал. Для того, чтобы окончательно принять новую реальность и отпустить несчастливую первую любовь Люде понадобилось время и море слёз, пока Таня на работе.

Танина тётка, у которой девушки жили, с марта по ноябрь проживала на даче. И даже зимой иногда там ночевала, топя печку, чтобы прогреть дом.

Первый опыт каких-никаких любовных отношений, где вместо прекрасных принцев из сказок оказались предатель и дурачок, надолго отбил у обеих подружек желание общаться с парнями.

Люда и Таня почти всё время жили одни, в свободной от старших или просто посторонних квартире, но вели себя очень скромно: учились, работали, ели, спали.

Немалые усилия девушек увенчались относительным успехом. Они поступили в университет, правда не на бюджетные места, но родители и такому результату были рады и были готовы оплачивать учёбу своих единственных красавиц.

Наступил долгожданный день, когда взволнованные первокурсницы собирались на первый день занятий в университете.

— Танька, я боюсь. — Люда рассматривала себя в зеркало и вздыхала.

К её огромному сожалению, ни пережитые первые любовные переживания, ни ежедневные нагрузки и скромное питание не изменили её телосложения. Люда как была пышечкой, так и осталась. Девушка была слишком строга в оценке своей внешности. Тем, кто не любит худышек, Люда показалась бы очень хорошенькой, даже красивенькой: в её живые карие глазки вернулись игривые искры, густые и блестящие темно-каштановые волосы аккуратно уложены в каре, аккуратненький носик, пухлые губки.

— Я тоже боюсь. — Таня встала сзади подруги и тоже придирчиво осмотрела себя в зеркале. Девушка была стройна. Сегодня она красиво уложила длинные вьющиеся натуральные белые волосы. Из зеркала на неё смотрели большие прозрачные зелёные глаза, правда брови и ресницы немного светлые, но это легко подкрасить. А вот этот высокий рост! К тому же, к своему огромному сожалению, Таня была нормальной, отнюдь не тоненькой, как модель для подиума. «Если бы можно было остаться такой как есть, только пропорционально уменьшиться по взмаху волшебной палочки» — частенько мечтала она перед сном.

Через пол часа подруги искали свою группу перед корпусом, где было место сбора всех первокурсников. Вокруг как в муравейнике с сосредоточенным видом передвигались свежеиспеченные студенты.

Ещё через полчаса на балконе второго этажа, с импровизированной трибуны уже кто-то выступал, лились речи и напутствия, а собравшиеся начали потихоньку общаться, знакомиться, переговариваться.

К немалому сожалению подружек, все девочки в их группе оказались юными, сразу после школы. К счастью, местных, из самого областного центра было всего двое. Они неуловимо отличались чем-то от своих одногруппниц из области: в разговоре, одежде, манерах, поведении.

Не очень-то приятно быть на два года старше всех девочек и почти всех парней в группе, но это, как вскоре выяснилось, ещё цветочки.

Самое неприятное случилось позже.

— Жираф! Пончик! А Вы что здесь делаете?

Люда обернулась и увидела недалеко от их большой компании первокурсников, в которой среди своих новых знакомых стояли они с Таней, их бывшую одноклассницу Лариску. Сплетница ещё та! Ну и отличница, за что половина класса её терпеть не могла, а вторая половина подлизывалась. Лариска поступила в университет сразу после школы и сейчас училась уже на третьем курсе. Девушка выглядела просто классно, модно, богато, красиво и шла куда-то с несколькими девушками и парнями, явно из одной дружной компании. Это просто вселенское невезение встретить её в первый день студенческой жизни!

Знакомство с группой подружек разочаровало: мало того, что они старше всех, кроме двух парней, а из-за Лариски и мимолётного разговора с ней, вообще, всё прошло отвратительно. С лёгкой руки этой заразы обидные детские клички Тани и Люды перекочевали в университет. Прямо там, при всех новых знакомых, когда Лариска заговорила с ними, девушкам почему-то стыдно стало обижаться на землячку, показалось правильным сделать вид, что так и надо, что они не против таких прозвищ.

А потом…

Первые же слова, обращённые к подружкам одним из парней группы, окончательно испортили им первый день в университете:

— Мы после пар собираемся в кафешку напротив пятого корпуса, отметить знакомство. Жираф, Пончик, вы с нами?

Несмотря на плохое начало, намертво прилипшие прозвища, некоторые трудности с учёбой, в целом студенческая жизнь девушкам понравилась.

Первое, неприятное, впечатление вскоре забылось. Одногруппники оказались нормальными ребятами и быстро сообразили, что если Люда на Пончика не обижается, то Таня недовольно передёргивается каждый раз, когда слышит обращение «Жираф».

Поэтому, Люду, оказавшиеся вполне тактичными и доброжелательными, сокурсники могли назвать по-разному, а Таню — старались исключительно по имени. И только землячка Лариска, попадаясь им на пути, то в коридоре, то в столовой, то в актовом зале, мерзостно называла обеих старыми школьными кличками.