Шрифт:
И профессор Ферроуз черканул мелом по рукаву Зноя. Кстати, у однокурсника не получилось это заклинание в прошлый раз. Интересно, выйдет ли теперь?
– Ашше-ше-ир, - нараспев произнес он, и меловая черта исчезла.
– Видите? Легко и просто, - заявил профессор Ферроуз.
– Удивительно! – воскликнул Зной.
– Ничего удивительного. Магия имен – прежде всего, наука. И если изучить ее законы, многого можно добиться. Итак, записываем, как рассчитать идеальную формулу звука…
Что сказать? Лекции были безумно интересными, я ловила каждое слово преподавателей, а на практикум и вовсе почти бежала, но дело было не только в желании постигнуть новые заклинания, нет. Мне хотелось узнать у профессора Нокса, как себя чувствует Шторм. То есть, ректор Эвернер. Я до сих пор до конца не верила, что настоящий ректор академии имен и есть узник, томившийся три года в подземелье.
Профессор Нокс уже ждал меня, снова один. Видимо, Сокол продолжает меня избегать.
– Здравствуйте, Лучик, - поздоровался он сдержанно.
– Здравствуйте, профессор Нокс, - ответила я, чувствуя себя едва ли не преступницей. Все-таки вчера все могло закончиться куда хуже, если бы Шторм не удержал свою магию. – Его высочество решил, что тренировки со мной ему не подходят?
За этим вопросом я попыталась скрыть свой истинный интерес.
– Почему же? – заместитель ректора едва заметно пожал плечами. – Просто собственное расписание его высочества не позволяет ему часто присутствовать здесь. Выпускной курс – это непросто, можете мне поверить.
Я так и стояла, не решаясь задать самый важный для меня вопрос.
– Говорите уже, Лучик, - вздохнул Нокс.
– Только хотела спросить, как себя чувствует ректор Эвернер.
Я почему-то почувствовала, что краснею, и смутилась еще больше.
– С ним все в порядке, - ответил мой наставник. – И все же напоминаю, что вход в подземелье для вас закрыт – ради вашей же безопасности, Лучик.
– Да, я услышала вас.
– Мало услышать, надо понять. А теперь, чтобы в вашей головушке было хоть что-то, кроме мыслей о Дереке…
Мои щеки снова вспыхнули, и Нокс точно это заметил!
– … займемся заклинаниями истинного имени. Первая буква вашего истинного имени – нерушимая основа для любого магического воздействия. Да, можно воспользоваться готовыми формулами, и все же советую каждую отредактировать под себя. В качестве закрепителя советую вместе с привычными звуками использовать последний звук имени.
– А если он совпадает с первым? – спросила я.
– То предпоследний, не стоит вносить диссонанс. Давайте попробуем.
Стоило признать: объяснял профессор Нокс хорошо, и вскоре мой арсенал пополнился десятком переделанных заклинаний. Они получались легко, не требовали столько энергии, и я даже не чувствовала себя усталой после практикума, поэтому, поужинав, направилась в библиотеку, где и просидела до позднего вечера.
Очень хотелось увидеть Шторма, но я собиралась сдержать слово, данное профессору Ноксу, и не рисковать. Пока что… А дальше события покажут. Я уже свернула в коридор второго этажа, когда услышала тихие всхлипы. Прислушалась – и поспешила на звук.
Пушинка спряталась в нише у окна. Она безнадежно всхлипывала, слезы катились по ее красивому лицу.
– Что случилось? – подбежала я к однокурснице. – Тебя кто-то обидел?
– Ничего, - пробормотала она, стараясь вытереть горькие слезы.
– Если ничего, то почему тогда ты плачешь? Кто он? Сокол? Кто-то из его друзей?
– Лед, - все-таки призналась Пушинка. – Он не дает мне прохода! С самого начала, как мы сюда попали. Только иду куда-то – и он тут как тут. И даже на практикумы приходит, у него ведь тоже склонность к целительской магии.
Кого-то мне это напоминает…
– Мне показалось, я ему нравлюсь, а он…
И Пушинка еще горше зарыдала.
– Он – что? – пыталась выспросить я.
– Подстерег меня в саду и поцеловал. А потом появились его друзья, Тополь и Тростник, и посмеялись надо мной. Это была всего лишь шутка, а я… Я глупая!
– Тише, тише, - обняла подругу за плечи. – Вот негодяй! Ничего, попадется он мне!
– И что ты сделаешь? – Пушинка покачала головой. – Лед знает, что он племянник императора, и ему все простится. Ты же видишь, вся их компания только и делает, что играет с нами, а мы… мы позволяем играть. Не можем дать отпор! Вместо того, чтобы высказать ему все, я просто убежала!
– И зря. – Я почувствовала, как внутри разгорается злость и обида. – Если ты не сумеешь за себя постоять, кто тогда это сделает? Идем. Поговорим со Льдом.
– Что? Сейчас? – Пушинка поспешно вытерла слезы.
– А когда еще? Будешь ждать, когда он снова подкараулит тебя в парке? Идем же!
И потащила подругу этажом выше. О том, что собиралась извиниться перед Соколом, я и вовсе позабыла. Во мне горела жажда мщения за обиду, нанесенную Пушинке. Глупо? Возможно, но… Откуда взяться великому разуму в восемнадцать лет?