– Ты так уверен, что я его у тебя отсужу?

– Демид знает своё дело, к тому же подпись на завещании действительно подделана. Любой эксперт докажет, - он глотнул вина, глядя поверх бокала на меня.

– И что? Вот так просто ты отдашь мне все обратно? Зачем тогда забирал?

– А может я хотел, чтобы ты приехала ко мне вся такая злая колючка, пышущая ненавистью. Может меня это заводит, - он поиграл бровями и уставился немигающим взглядом.

– Так это все часть твоего плана по моему соблазнению?
– подыграла ему, отмечая про себя, что он ловко сливает неудобные вопросы. Хорошо, не хочет говорить, я сама узнаю.

– Конечно. Оставила меня, понимаешь ли, одного. Убежала, не попрощавшись. Отняла полгода твоих ласк и поцелуев. Теперь придётся нагонять упущенное.

– Легко.

– Вот так просто? Может ещё ответишь, откуда деньги взяла на Эммануэль?

– Машину продала.

Он ненадолго задумался, а потом снова ожил:

– Любишь ходить пешком?

– Полезно для здоровья.

– Я так и подумал.

– Чья кровь была на той рубашке?
– спросила я, дождавшись пока официант отойдёт от нас на безопасное расстояние.

– Тагира, - спустя несколько секунд сомнений, все-таки признался Давид.

– Ты его нашёл?

– Нашёл. Вам больше ничего не угрожает.

– Почему ты сразу не сказал?

– Я не хотел тебя отпускать...

– Но теперь ты сказал, значит, готов расстаться?
– набравшись смелости спросила, безжалостно расчленяя бумажную салфетку пальцами. Так страшно услышать ответ, но не задать вопрос и мучиться в неведении ещё хуже.

– Теперь я надеюсь, что ты сама не захочешь уйти, - Давид тепло взглянул на меня и легонько улыбнулся.

– Чтобы меня удержать придётся внести немного конкретики в наши отношения, Давид Юрьевич.

– Анна Павловна, неужели за эти дни мы так и не конкретизировали их? Есть ещё какие-то сомнения?
– уже серьёзнее спросил Давид.

– Женщины любят ушами. Даже если мы о чем-то догадываемся, то непременно хотим это услышать, чтобы точно знать. Понимаешь?

– Понимаю, принцесса. Кушай и поедем домой, я по тебе безумно соскучился.

Внизу живота томительно скрутило, пришлось глотнуть прохладного коктейля, чтобы остудить вдруг полыхнувший огонь.

– Если опасность миновала, то я могу сообщить семье о возможности вернуться в город?

– Я оплачу перелёт, - кивнул Давид.

– Спасибо, - прошептала одними губами, не веря, что в жизни, кажется, все начинает налаживаться.

После ужина мы вернулись домой и эта неторопливая ночь, наполненная трепетной лаской и безграничной нежностью, постепенно сводила с ума. Я плавилась в мужских руках, задыхалась от нахлынувших чувств и держала себя. Держала из последних сил, чтобы не сказать ему о своей любви. Мне было по-прежнему страшно. Если я признаюсь, то между нами не останется секретов, а у меня брони, в которую можно будет спрятаться в случае опасности. Останусь обнажена и беззащитна. Отдана на его суд и на его милость.

И как бы сердце ни рвалось к нему, как бы ни пела душа, я сумела удержать эти порывы. Прикусить язык и молчать. За меня говорили слёзы, молчаливо катившиеся из глаз. Давид бережно собирал их губами и шептал, шептал, шептал... Порывисто, страстно, самозабвенно. Но ни одно словно не стелилось бальзамом на душу, ведь в его речах не звучало простое и емкое «люблю».

Утро получилось скомканным. Совместный завтрак прерывался разрывающимся телефоном Давида и его раздражением на сей факт. Он цедил кружку кофе сорок минут и так не допил ее до конца. В итоге поцеловал меня в губы и пообещал вечером устроить небольшой сюрприз. Предложил остаться дома и ещё немного понежиться без него в кровати. Конечно же я не собиралась этим заниматься. У меня тоже важные дела, как минимум, встретиться с Демидом Алексеевичем и вытрясти из него всю правду. А в остальное время заняться подготовкой мероприятия для Эммануэль. Открытие в конце недели меня ужасно волновало. Все должно быть идеальным, а для этого надо качественно поработать.

Рокоссовский забрался в самый высотный бизнес-центр города. Его фирма расположились на последних этажах и позволяла из окон разглядеть потрясающую панораму. Чем я собственно и занималась, пока ожидала приема. Педантичность владельца офиса сквозила в деталях. От безупречно уложенной причёски секретаря, до идеально ровно сложённых бумаг и принадлежностей на столе. Даже декоративные подушки на диване для ожидания стояли в одинаковом положении без единого залома. Как будто на этой софе никто и никогда не сидел. Страшно представить, какие методы Демид Алексеевич использует, чтобы добиться такой вышколенности своих сотрудников.

Двери в кабинет Рокоссовского открылись, и из них вышла целая делегация деловых джентельменов. В дорогих костюмах, с золотыми часами и уложенными причёсками. Кандидаты на обложку журнала GQ. Самый вертлявый-крутлявый подмигнул мне и раскрепощённо улыбнулся. Процессию заключил Демид, схлопывающий полы пиджака и застёгивающий его на одну пуговицу. Мужчина бросил взгляд на часы, стоимостью с новенький автомобиль, и обратился к своему секретарю:

– Светлана Викторовна, будьте любезны, кофе мне, а очаровательной леди... чего бы вы выпили, Аннушка?
– перевёл он своё внимание на меня. Я даже успела растеряться.