— Благодарю Вас, Саваоф Теодорович, спалось просто прекрасно! — весело ответила Ева, присаживаясь на край дивана и гладя по голове Аду, которая сначала хотела перевернуться на бок, но, заметив сияющее лицо девушки, нехотя открыла глаза. — Ах, мне снился такой яркий сон! — продолжала она, когда всё семейство уже было за столом. — Будто я сидела на берегу озера и разговаривала с…

Ева замолкла, не зная, как описать своего собеседника.

— Разговаривали с кем? — непринуждённо переспросил Саваоф Теодорович, кладя себе в тарелку кусочек сливочного масла.

— Даже не знаю… Я никогда не видела его в жизни или не помню этого, но первое более вероятно.

— Нам никогда не снятся просто люди. Всех тех, кого мы видим во снах, мы видели хотя бы раз и в жизни, — заметил мужчина.

— Да, я знаю. Может быть, я видела его где-то в метро… Не помню. Ещё во сне он сказал мне, что его зовут Кристиан.

Ева не заметила, как рука Саваофа Теодоровича замерла на полпути, а взгляд потемнел и будто похолодел. Правда, напряжение через миг прошло, и на лице мужчины осталось только суровая серьёзность.

— А Вы помните, как он выглядит?

Ева рассказала. Саваоф Теодорович угрюмо отпил из своей чашки кофе — выглядел он довольно расстроенно.

— Что-то не так?

— Жаль, что я Вам не снюсь, — ответил он и глубоко вздохнул. «Но это мы исправим».

Ева виновато улыбнулась и опустила глаза.

Завтрак подошёл к концу, и вскоре Саваоф Теодорович удалился в свой кабинет, а девушка осталась в гостиной с Адой, где по просьбе девочки они вместе стали читать сказки.

За мужчиной с лёгким щелчком закрылась дверь, и он сразу облокотился на неё, подняв голову вверх. Какая-то противная злоба и досада разъедали грудную клетку и противно ныли где-то глубоко внутри, постепенно изводя, словно зудящий над ухом комар. Отвратительное чувство. После завтрака настроение стало паршивейшим, поэтому Саваоф Теодорович поспешил уйти и всё относительно спокойно обдумать. Он прислонился спиной к книжному шкафу и задумчиво посмотрел в окно, где яркое весеннее солнце отражалось от оставленных вчерашней грозой луж солнечными зайчиками. Кристиан. Раздражение новой волной поднялось в груди, поэтому Саваоф Теодорович отвернулся от окна и стал рассматривать нечто более спокойное, например, свой кабинет. Ему нравилась эта комната, напоминала тот, что у него там, только габариты, конечно, другие. Ева… Ева не виновата, Ева тут не причём. Да. Ева тут не причём. Подумав о девушке, Саваоф Теодорович вдруг что-то вспомнил и растворился в воздухе.

Появился он, впрочем, совсем недалеко: в соседней комнате, а именно в своей спальне. Она была выполнена в таком же стиле, как и рабочий кабинет, но всё-таки была более уютной по сравнению с ним и гораздо больше. Саваоф Теодорович посмотрел в угол и сразу нашёл то, что искал: на небольшом трёхногом мольберте был прикреплён лист формата А3 с почти завершённым образом белокурой девушки, которая смотрела на него спокойным нежным взглядом голубых глаз. Сама собой в его руке нарисовалась кружка крепкого кофе, и он приступил к работе.

Ева и Ада медленно шли по парковой аллее. Солнце весело смеялось у них над головой, просачиваясь жидкими золотыми каплями сквозь листву, и покрывало мокрые после ночной грозы дорожки жёлтыми светящимися пятнами. Утренний ветер шелестел где-то высоко в кронах, запутывался в них и вскоре оставлял всякие попытки выбраться из тонких ветвей, прочной клеткой окружавшие верхушки деревьев; облака бумажными корабликами плыли по голубой реке неба, и на её фоне, словно стайки маленьких рыбок, резвились звонкоголосые птицы.

Жидким серебром блеснуло озеро, и ноги сами понесли Еву к нему, словно эта вечно спокойная гладь притягивала к себе магнитом. Всё было тихо. Лёгкий шелест волны заглушал всякие попытки ветра прорваться сквозь дубовые стены — такая тишина стояла над озером. Ева расстелила покрывало, отпустив Аду бегать по берегу, и разложила вещи: термос с горячим чаем, любимые конфеты и всё остальное, так же приготовленное Саваофом Теодоровичем. Странно. Он ведь не особо пьёт чай, но готовит такой вкусный. И откуда-то знает, какие она любит конфеты, хотя сам предпочитает на сладкое только выпечку. Знает, что она наверняка захочет посидеть у этого озера, поэтому предложил взять с собой толстое покрывало и солнечные очки, чтобы не слепило глаза. А ещё он знает, что травянисто-зелёный цвет хорошо подчёркивает её голубые радужки и золотые волосы, поэтому платье сегодня утром было официально подарено ей с немного грустными словами «всё равно она его не носит».

— Доброе утро.

Ева заозиралась в поисках обладателя этого мягкого голоса, который слышала уже дважды, но рядом никого не было.

— Кристиан?

— Откуда Вы знаете, как меня зовут? — около девушки появилась чья-то тень и, судя по движениям, подошла практически к самой воде. Да, это был он. Тонкий шейный платок едва заметно трепетал на неосязаемом ветру, так что Ева подумала, а не шевелится ли он сам по себе.

— Вы знаете, сегодня мне приснился сон, в котором мы разговаривали и пытались угадать имена друг друга. И я отгадала, — ответила девушка, наблюдая за тем, как тёмное отражение в воде наклоняется и поднимает что-то с земли.

— Мне тоже сегодня снился сон, — тихо сказал Кристиан, и по поверхности озера поскакал плоский камень, — Как будто я запускал «блинчики» и ходил по воде.

— Есть такое…

Оба замолчали. Ева с интересом наблюдала за размытым силуэтом, который один за другим бросал в озеро плоские камушки; почему-то смотреть на то, как предметы сами собой поднимаются в воздух, а потом со всей силы летят куда-то вдаль, было не страшно. Словно прочитав её мысли, Кристиан спросил:

— Вас не пугает, что Вы разговариваете с невидимкой?