— Ты можешь не слушать поехавшую бабку, но мне-то ты веришь? — упрямилась она, отказываясь услышать главное. Эли сердито повела плечиком, сбрасывая мою ладонь.

— Тебе верю.

— Тогда к чему все эти отрицания? Прими свою судьбу и достойно пройди этот путь.

— Не забывай, Алариэль, что я не в своём теле. Быть может, вы видите не мою судьбу? Что тогда? Я не знаю сколько мне отмеряно. Если хозяин этого тела вернётся, то моя жизнь прервётся навсегда. Возвращаться моей душе не во что. Тогда почему я должен тратить дарованное время на борьбу, которую сам угнетенный народ не ведёт? Люди сдались. Разбежались по углам или прогнулись. Они не пытаются дать отпор и, вероятно, просто этого не хотят. А что бы ты сделала, если бы знала, что завтра не увидишь рассвет?

— Прожила бы отмеренный день в согласии с совестью, — она горделиво вскинула подбородок и заиграла желваками на точёных скулах.

— Лишь одно не могу понять: какой тебе в этом прок? Ведь Аввалон твой дом. Неужто ты так прикипела к людям, что жаждешь им помочь, в ущерб своему народу?

— Скажем, я не совсем согласна с политикой Авал’атара…

Мы с минуту глядели друг другу в глаз, настаивая каждый на своём. Я не представлял, как ещё объяснить, что произошла ошибка. Они принимают меня не за того. Ладно Дикари и ведьма, но Эли. Ей ведь все известно обо мне. Дух их Освободителя гуляет неизвестно где, а может и застрял где-то между материей. Ну не могу я его в этом заменить. Не гожусь на эту роль!

Женщина устало вздохнула и первая опустила глаза:

— Хочешь ты этого или нет, но от судьбы не уйдёшь, Рик.

— То есть менять своё решение ты не станешь?

Она отрицательно покачала головой и с прежней робкой нежностью взглянула на меня:

— Тебе предназначено нечто большее, чем просто обрастать мхом. Скоро ты это поймёшь. Мы встретимся снова… позже.

Нас прервал настойчивый стук в дверь. И не дождавшись дозволения, ее отворили. На пороге стояли двое. Хмурый Кельвар, потемневший ещё больше при виде нас с Эли. И Бруни, улыбающийся во все свои сверкающие тридцать два. Инь и ян в гармонии. Алариэль поспешно отодвинулась от меня, увеличивая между нами расстояние до «подобающего».

Мне же напротив, пришлось бороться с желанием придвинуть ее ближе, тем самым бросив вызов Кельвару. Уж слишком внимательным и ревностным взглядом он шарил по ее платью и лицу.

— Какое славное место мы обобрали, если бы ты только знал! — южанин непосредственно прошёл к столу, совершенно не беспокоясь о том, что мог помешать нашему разговору. — Ярл Волдрекков не обманул — там действительно живет сборище толстосумов.

Бруни отодвинул стул и плюхнулся на него, вытягивая перед собой ноги.

— Рад приветствовать тебя, брат, — мы пожали руки. — И тебя, Кельвар, — я перевёл взгляд на ярла, так и застывшего на пороге. Высшая степень недовольства отражалась на его лице, ведь он должен теперь отдать мне всю свою долю. — Не вижу мешков с золотом в твоих руках.

— Их не унёс бы даже Бруни, — фыркнул Кельвар, оборачиваясь через плечо. — На улице они, в телеге. Сам заберёшь.

— Я, пожалуй, распоряжусь, чтобы подали обед, — Эли вскользь взглянула на меня и почтительно кивнула, как раньше делала перед Кельваром.

— Договорим позже, — предупредил я ее, провожая взглядом хрупкую фигуру.

— Прошу проходи, Кельвар, не стой на пороге. А ты, брат, поведай мне о своих приключениях. Мне нужно все знать о своих врагах.

И Бруни принялся в подробностях рассказывать об их походе. О легкости, с которой они взяли укреплённое городище, о сокровищницах, набитых золотом, о кладовых, ломящихся от еды, о кораблях, что удивили южанина пуще остального.

Меня этот момент рассказа заинтересовал не меньше. Вероятно, в этом и кроется их богатство. Торгуют и улучшают качество жизни, пока остальные тухнут на месте.

— А что же с ремесленниками? Неужто там живут только торгаши?

Приходилось подталкивать Бруни в нужное русло, иначе воина уносило в далёкие дали, которые, пусть и обладали должной очаровательностью, но не были для меня так полезны.

— Там есть целый квартал с умельцами на все руки, — обгладывая косточку сходу ответил воин.

— И что вы с ними сделали?

— Попугали немного. Тебе-то что до них? — вдруг подал голос хранивший молчание Кельвар. Натянутый, как гитарная струна. Вот-вот лопнет.

— Есть для них кое-какая работёнка…

Он ликующе фыркнул:

— Ты для них кусок дерьма. Они и к своим стенам тебя никогда не подпустят, что уж говорить о найме в работники.

— Благодарю за твоё ценное мнение.

На самом деле, эту простую истину понял бы и ребёнок. Когрраги никогда не пойдут в услужение к тому, кто убил их правителя. Но в лицо-то меня никто не знает и в этом несомненный плюс средневековья.

После обеда я запихнул мешки с золотом под кровать и отправился осматривать свои «владения». Слово, конечно, потрясающее сознание, учитывая, что своего дома у меня никогда не было. А тут целое селение с людьми! Вот и обхожу его каждый день, раз за разом подмечая что-то новое. Народ себя иначе вести не стал. Диковатый, но трудолюбивый.