— Так-так-так. И что же? — майор с интересом вглядывался в глаза Фомина, выжидал, что тот ему скажет.

— Когда Лисовский навещал меня в полевом госпитале, он случайно смахнул со своего правого глаза линзу. Она упала прямо ему под ноги, но он того не заметил. И… я увидел, как его глаз стал красным.

— Его правый глаз стал красным? — нахмурился Суворин. — В смысле?

— Он тут же сказал мне, что его задело во время битвы с глурками, но… выглядело это так, будто у парня это врождённое. Гетерохромия, кажется, называется. Это точно был не кровоподтёк. Просто его глаз был красного цвета. Ярко-красного. Это странно.

— Это всё?

— Ну, да… — опустил голову блондин. — Больше ничего за ним я не заметил. Извините…

— Ничего-ничего, — майор оттолкнулся от стола и шагнул к стулу, на котором сидел младший лейтенант. — Этой информации более чем достаточно. Она занятная. Очень занятная. — помог ему подняться и проводил до двери. — Спасибо, что сообщил мне об этом. Я в долгу не останусь. А теперь иди, тебе нужно долечиваться, чтобы быстрее приступить к выполнению служебных обязанностей. — лукаво улыбнулся.

— Так точно, товарищ майор! — прохрипел блондин и вышел из кабинета.

«Фух, пронесло…»

Больше ничего интересного в нашей экспедиции не происходило. То, что случилось в первый день — было самым главным. Всё оставшееся время нашу группу продержали в главном лагере, даже не давая выдвигаться на позиции. Всё потому, что наш главный — блондинчик Фомин, лежал в госпитале, и некому было руководить. Была острая нехватка офицерского состава.

Очень многих бросили на битву с тем самым глурком, похожим на динозавра. Он оказался рангом аж целого полковника. Провозились с ним чуть больше трёх суток и, всё-таки, одолели.

Потери были немаленькими. На тот свет отправилось сразу трое сильных магов. Да, цифра, в целом, небольшая, но в состоянии кадрового голода, когда высокоранговых бойцов не хватает, и это было большой потерей.

За то время, пока мы прозябали в лагере, вроде как охраняя его от залётных глурков, я ещё больше сблизился с Дашей.

Выяснилось, что для тех говорливых корейцев она не просто родственница, а ещё и глава. Она оказалась одной из главных наследниц очень влиятельного корейского клана. Очень влиятельного. И директор настоятельно просил её поучаствовать в экспедиции для того, чтобы показать тому клану, что просто так девочка времени в России не теряет, а занимается предельно важной работой.

Хехм, вот и разгадка.

Непонятно только, для чего такая молодая девушка решила выучить ужасно сложный язык, да поехать учиться по обмену к нам? Ведь у себя на родине она была супер-влиятельным человеком. А здесь — всего лишь одной из многих. Чуть ли не туристкой.

Что же касается Кудрявцевой, то она за время пребывания в лагере более-менее отошла от подавленного настроения. Свыклась с неутешительной мыслью, что теперь — убийца.

Наверное, в этом ей помогла экстремальная обстановка. Да и мои нередкие слова о том, что случившееся в тот раз в моём поместье — полная ерунда и вообще случайность.

Но и, сказать, что для Натальи подобное прошло бесследно — тоже нельзя. Она изменилась, и это очевидно.

Стала более твёрдой и безразличной ко всякой мелочи. Больше не психовала и не припоминала мне ТОТ САМЫЙ случай из начальной школы. И, наверное, это хорошо. Ведь подобный травматический опыт рано или поздно должен был произойти с девушкой. Всё-таки, она избрала путь войны — а на войне по другому никак.

По возвращении из лагеря я сразу же заехал в академию, отчитаться обо всём Земскову, ведь это именно он курировал, хотя и без личного присутствия, нашу тринадцатую группу.

И от него я узнал сразу две новости. Одна — безусловно хорошая, а вторая — довольно неоднозначная.

Первая — это то, что меня повысили до ранга «Д». Наконец-то! Теперь мне оставалось всего-то сдать один (хоть и очень тяжёлый) экзамен, и перейти на ранг «Г». На тот ранг, с которым меня уже могут взять на стажировку в Третий Отдел. Финишная прямая, как никак.

Новость номер два — меня на время отстранили от учёбы. Ну, как отстранили. Дали заслуженные каникулы сроком в неделю. С одной стороны — это неплохо, мне и правда требовалось отдохнуть. А с другой… я терял столько времени, за которое мог стать ещё сильнее, занимаясь с профессионалами и используя нейрошлем для повышения уровня энергии.

Плюс ко всему — откладывался разговор с Андреем Евгеньевичем, а я очень сильно хотел поговорить с ним по поводу экспедиции. Ведь он предупреждал меня о том, что может случиться страшное. И оно, по сути, случилось. В первый же день.

Но… всё это теперь будет лишь через неделю, а пока что — у меня другие заботы.

Первая, и самая главная — я, наконец-то, съем глаза глурка, добытые с серого жука в первый день. Я без конца намеревался отведать их ещё в лагере, но всё никак не получалось.