— Контракты, — поправила я. — Это договора. Но об этом позже, милая. Сейчас скажи Хурре, чтобы…

— Мам, а Илайя хочет предать своих сестер? Да? — перебила меня дочь. И теперь ждала ответа с любопытством глядя на меня.

— Да, Виктория. Но, маленькая моя, я отвечу на все твои вопросы чуть позже, сейчас нужно, чтобы Хурра немедленно вернулась домой. Так ей и скажи…

Моя малышка кивнула и снова «ушла» в себя:

— Хурра говорит, что Илайя приказала связать Олли. Две амазонки сразу же схватили Олли… Она пытается вырваться, но у нее не получается. Остальные амазонки достали свое оружие… Хурра говорит, что сейчас будет бой. И, кажется, не тренировочный. Она еще никогда такой не видела, и просит разрешения остаться и посмотреть.

У меня по спине побежали мурашки. Значит все вышло из-под контроля. И маленькой девочке там точно не место.

— Пусть Хурра немедленно возвращается, — вырвалось у меня. Я не хотела показывать свой страх Виктории, чтобы не напугать ее, но не смогла сдержаться, — там сейчас очень опасно.

И пусть в этот раз я не грозила страшными карами, но, вероятно, Виктории как-то далось донести мою тревогу. А может быть Хурра и сама поняла, что ей лучше всего быть подальше от схватки…

— Она идет, мам, — тут же отозвалась дочь. — Хурра возвращается.

Я прикрыла глаза, чувствуя облегчение.

Мне понадобилось пара свечей, чтобы вернуться из ночной вылазки. У Хурры на этот путь ушло не больше десятой доли. Виктория только-только сползла с моих колен и начала играть с куклами. В придачу к сшитой под покровом ночи Алесе, я смастерила ей и куклу-мальчика, которую моя дочь называла папой. Первое время мы было жутко, я все ждала, каких-нибудь страшных и мистических событий, но ничего такого не происходило. Виктория играла с куклами точно так же, как и все девочки. И постепенно я успокоилась. Возможно, я зря накрутила себе всякую жуть. А имена и уверенность моей дочери, что эти куклы как-то связаны с умершими, всего лишь результат слишком богатого воображения у ребенка.

— Мама! — Хурра появилась с криком и сходу кинулась мне на шею. — Мама!

Я обняла ее и только тогда поняла, что Хурра плачет… Взахлеб. Такое я, вообще, видела всего несколько раз за всю ее жизнь…

— Хурра, доченька, что случилось?! — я прижала к себе дочь, которая тряслась всем телом, не в силах справится с эмоциями. Я ничего не понимала. Что же могло так сильно напугать бесстрашную наследницу Древней Богини Аддии?! Неужели амазонки на самом деле устроили самую настоящую битву?

— Мама, — Хурра, кривя рот в плаче, зашептала горячо и не совсем разборчиво, — Илайя убила Олли! Она не стала ни с кем сражаться! Две амазонки держали Олли, а Илайя подошла и раз! Убила ее… Ножом… Это же нечестно, мама! Неправильно… Они же сестры! Лунные… Если бы в бою… А вот так… Так же нельзя!

Что можно было ответить на такие обвинения. Я вздохнула. И крепче прижала Хурру к себе. Моя маленькая, храбрая воительница еще никогда по-настоящему не сталкивалась с предательством. Ей многое довелось увидеть и пережить во время битвы с крысами. Но одно дело, когда все ясно и однозначно: вот друг — вот враг, убей врага — защити друзей. И совсем другое, когда те, кого ты считала друзьями, обращают оружие против друга, или, вообще, убивают вот так… исподтишка.

— Не плачь, милая, — шептала я, поглаживая дочь по спине, — Илайя поступила очень плохо. Ты права. Она не хороший человек… Не плачь. Боги на нашей стороне. И все обязательно закончится хорошо… И никакие артефакты ей не помогут, — произнесла я с тяжелым вздохом… Скорее для себя, чем для Хурры.

— Не помогут, — всхлипнула моя дочь. Она зашевелилась на моих руках и сунув руку за пазуху, вытащила оттуда целую горсть знакомых амулетов… Знакомых по сути, но не по форме. Все эти артефакты я видела впервые. — Вот! — Хурра судорожно вздохнула, — я пошла за ними. Вчера я не успела рассказать тебе, что у Илайи много Даров. И сегодня пошла к ней, чтобы все забрать. Только тут нет Дара Южина, — всхлипнула она. — Илайя носит его с собой. И еще несколько других. Если бы не… — Хурра запнулась, из ее глаз снова хлынули слезы, красноречиво говоря, что именно остановило маленькую наследницу Богини-воровки, — я бы забрала и их. Но, — она разжала руку, роняя ворох амулетов на постель, и снова прижимаясь ко мне тихо заплакала, — мне стало страшно, мам!

А я не знала, что ей ответить. С одной стороны, стоило бы поругать дочь и объяснить, что такие приключения слишком опасны. Ей не стоило так рисковать жизнью ради горсти артефактов. Но с другой стороны, я смотрела на ворох амулетов, олицетворяющих Дары Древних Богов, и не могла не улыбаться.

Пусть Илайя выиграла и во второй битве. Я нисколько не сомневалась, после смерти Олли ни одна амазонка не пойдет против своей предводительницы. Такая казнь считалась позором среди Лунных сестер, и никто из них больше не захочет лишиться права на Последний бой, во время которого приговоренная к смерти женщина имеет возможность умереть достойно. Как воин, а не как рабыня, которой можно просто перерезать горло, словно она не человек, а овца.

Но украденные амулеты сводили на нет все победы Илайи… Теперь ей придется уступить. А у меня появилась отличная основа для начала переговоров.

— Хурра, ты очень помогла мне, — не стала скрывать я правду от дочери. — Но, пожалуйста, больше так не рискуй. Илайя одержима местью, и она будет только рада, если ты попадешь в ее руки.

— Она не сможет поймать меня, всхлипнула Хурра, — я же буду на изнанке… И Илайя глупая.

Я вздохнула… Не об этом я хотела бы разговаривать со своей маленькой дочкой…